Ход Конем

Автор: Krakazyabra

Фэндом: Пингвины из Мадагаскара

Фэндом: Персонификация (Антропоморфики), Пингвины из Мадагаскара (кроссовер)
Основные персонажи: Шкипер, Ковальски, Рико, Рядовой, Король Джулиан, Марлин, Доктор Блоухол (Фрэнсис), Ганс, Савио, Клемсон, Дорис, Дядя Найджел , Китка, Френки (Голубь), Зои (Хорек).

Пэйринг или персонажи: Шкипер/Китка - основной, Рико/Марлин, Ганс/Ожп, Ковальски/Дорис, Джулиан/Зои.

Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Драма, Фантастика, Экшн (action), AU, ER (Established Relationship)
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC, ОЖП
Размер: Миди, 38 страниц
Кол-во частей: 14
Статус: закончен
Публикация на других ресурсах:
Да пожалуйста.

Хоть фэндома и не знаю, но прочитала с огромным удовольствием. Интригует!
Жду с нетерпением следующей главы  
Вдохновения тебе!

Сумеречная Звезда пишет:Хоть фэндома и не знаю, но прочитала с огромным удовольствием. Интригует!
Жду с нетерпением следующей главы  
Вдохновения тебе!

На это и был уклон, у меня почти ридж)) Зато все могут читать.
Мой нуар может интриговать? Где-то полфика уже придумано. Эх, написать бы еще теперь...
Спасибо, надеюсь, вдоха поможет. Но мне бы лишь времени.

Пролог. То, что есть...
Ночь. Во всем здании сегодня горел лишь один огонек — за дверью с табличкой «Джон МакКин». Настольная лампа не выключалась уже не первый день. Обрывки бумаг давно переполнили мусорную корзину и теперь были разбросаны по всему кабинету.

Вокруг самого хозяина кабинета образовались горы книг, тетрадей... Он давно не проклинает свою работу, лишь молча ненавидит всем сердцем. И помнит, помнит, что никогда не хотел идти работать по специальности. Готов был делать что угодно, но только не быть адвокатом.

Вот оно, очередное дело, заставляющее сидеть дальше. Душно. Джон нехотя встал и побрел к окну. Свежий воздух наполнил комнатку. Сквозняк начал трепать жалюзи, желая разорвать их окончательно. И это — единственный звук ночи. Даже машин поблизости нет: город не любит просыпаться в такое время.

— Всё, мне тоже полагается отдых, — сообщил в пустоту Джон, бросая ручку на стол, но та катится сама по себе и падает на паркет с характерным звуком.

Джон и не думал ее поднимать. Он снова решил: отпуск или увольнение. Уже в шестой раз. Заявление об увольнении каждый раз рвет в клочья, ругая самого себя. Что-то неведомое, непонятное держит его здесь. Может, страх остаться вовсе без работы? Только к чему это все?..


К рассвету добрался домой. Сна уже нет. И здесь не везет: кофе закончился, осталась пустая пачка. Без сил повалился на диван, стоящий посреди гостиной. Если приоткрыть один глаз, можно заметить, что пыль гладким, ровным слоем лежит по всем поверхностям. Но больше всего не повезло черной тумбе под телевизором — пыль внесла свои коррективы в ее цвет и четко решила, что серый — гораздо лучше ей подходит.

Глава 1. Находка.


Уютный диван не прибавил сна. Телевизор в тысячный раз отказывался показывать какие-то новости и какие-то сериалы. Просто шипел в ответ на любое действие хозяина, как кот. Очень злой и странный кот. И, кажется, мысли о ремонте телевизора обходят Джона стороной.

В квартире воцарилась тишина, нарушаемая только приглушенными звуками сонного города. Никто не будет в них вслушиваться. Так было всегда. Этих давно сложившихся «правил» не будет нарушать и Джон. Ни к чему. Все так просто, даже нет желания задумываться над городской стихией.

Взгляд стал искать себе подходящий угол. Такое местечко, где можно найти себе яркую-яркую точку и пытаться рассмотреть каждый ее миллиметр, забыв про все. Глупо. Но так знакомо.

Глаза быстро пробежали по всей комнате, изучая абсолютно все: полуразваленное кресло и провод зарядки от чего-то там; ручку, забытую и потерянную; книгу, открытую, но совершенно неизвестную... Вот она, нужная точка. Ее прозрачные края сливались с паркетом в единое целое, и, если бы не луч света, с трудом пробившийся сквозь старые тяжеловесные шторы, увидеть что-либо было бы почти невозможно.

Сам того не замечая, Джон машинально поднялся с дивана. Усталости больше не чувствовалось, она моментально исчезла. Если подойти ближе, то отчетливо видно несколько засечек, продолговатые края... Осколок. Или перо, самое настоящее, но более невесомое на вид, в отличие от любого другого.


/flashback/
В коридоре быстрые шаги. Мужчина семенил по скрипучим доскам. В разодранных пальцах старательно теребил что-то напоминающее осколок стекла. Этот же осколок и резал пальцы в кровь своему обладателю. Но мужчине до этого не было никакого дела, он все спешил и спешил.

— Фрэнк, куда ты так летишь-то? — вопросительно взглянул на него Джон, с трудом остановив мужчину.

Фрэнк был хорошим соседом Джона, только не особо разговорчивым. Толстяк всегда сидел в своей квартире, больше походившей на нору, и жил на одну пенсию. Такие оживления, как сегодня, были огромной редкостью.

В ответ на вопрос, Фрэнк перевел дикий взгляд на Джона и дрожащими руками вручил осколок. Стоило лишь неаккуратно провести пальцем по осколку, как тут же чувствовалась сильная боль. Джон от неожиданности чуть не выронил «презент» Фрэнка и обратил внимание на ровные края осколка, уже успевшие окраситься в алый цвет.

Фрэнк же к тому времени, как Джон про него вспомнил, семенил дальше по коридорам, бормоча непонятные слова себе под нос, очень похожие на: «Жизнью... жизнью отвечаю...» Разумеется, их Джон уже не слышал. Он уверенным шагом направился в квартиру Фрэнка, полагая, что тот уже в ней.

Но на двери Джона ждал листок «Продаю» и несколько цифр, даже отдаленно не напоминающих номер телефона Фрэнка. Нахмурив брови и еще раз убедившись в содержании объявления, Джон медленным шагом, пытаясь осмыслить происходящее, вернулся в свою квартиру.
/flashback/


***

Нью-Йорк, Центральный парк.

Только в этом парке всегда была вечная весна. Птицы пели одни и те же, почему-то никогда не надоедающие, мелодии. Деревья зажигались, с приходом в парк солнца, в еще более яркий зеленый оттенок. И что-нибудь еще расцветало: будь-то неприметный куст, целое дерево или просто маленькие цветочки где-то на лужайке.

Наверно, именно поэтому здесь так любит собираться в воскресный день вся дружная компания: Рико, Ковальски, Майкл и Марлин. Они и Джона звали. Раньше. Но, зная его отношение к работе, к тому, что без этой работы «ему будет не на что жить»... И дальнейшее продолжение лекции, Джона никто уже не трогал.

Джон удобно устроился на одной из лавочек и принялся дожидаться десяти часов. Именно в десять, по каким-то никому неведомым причинам и именно в воскресенье, все, в том числе настоящий профессионал поспать — Рико, тянулись к парку и, на удивление, быстро друг друга находили в любом уголке, на любой скамеечке.

Уже совсем скоро в парке начали появляться знакомые лица. Черное пятнышко вдали — это Рико. Он всегда в черном, с сигаретой в зубах и постоянно молчит. Непонятно, чем именно, но Рико поражал любых девушек. Любовался одной, а вот смотрел — на всех. Его мечтой — нет, музой! — остается и останется только одна особа — простая блюзовая певица Perky.

По одной из самых старых и широких аллей не спеша шла девушка. Джон невольно привстал, чтобы лучше разглядеть ее. Он хотел увидеть лицо, так красиво обрамленное длинными темно-русыми волосами, но взгляд все время возвращался к сарафану. Белому, воздушному сарафану, в котором кружилась по аллее Марлин. Такую Марлин Джон еще никогда не видел: на каблуках, с новой стрижкой, с персиковой губной помадой.

Ковальски и Майкл не менялись со временем. Если бы захотели — времени на перемены не нашлось бы. Они были слишком заняты и, наверно, сами себя в зеркале не так уж часто узнавали. Все дело в том, что Ковальски — аспирант. Хоть Майкл не решился на физику, но в аспиранты рвался, как никто другой, следуя путем Ковальски.

— Ой, привет! — кокетливо помахала рукой Марлин, увидев Джона в паре метров от себя.

По странным стечениям обстоятельств, она дошла до места, где сидел Джон, раньше Рико. Но самого Джона это мало волновало — он впервые замолк при появлении Марлин.

— Ну, — надув губки, протянула та, — чего молчишь?

— Привет, привет, — быстро спохватился Джон. — За-замечательно выглядишь.

***

Проболтав около полутора часов, Джон все-таки добрался до интересующей его темы. Осколок произвел на всех еще большее впечатление, чем ожидал Джон, но вот самый осуществимый и не занудный вариант выдвинула Марлин:

— Я профессора одного знаю, у меня даже визитка где-то была, можно к нему съездить, — чуть пожав плечами, добавила: — Только это на Уолл-стрит.

Глава 2. Поиски и их результаты.



Уолл-стрит. Трамп-билдинг.

— Какой профессор может быть здесь, Марлин? — облокотившись на угол ближайшей лавки, умирающим голосом поинтересовался Ковальски.

— Был он здесь! — ответила та, обращаясь ко всем сразу. — Был. И помощник возле него крутился.

Ковальски только вздохнул и поправил очки. Добиться от Марлин не то, что визитки с именем, фамилией и телефоном, но и просто имени — было неосуществимой задачей. Да и сегодняшний день слишком всех утомил. Поездка была, что надо: только к вечеру добрались до нужного места, затем еще поиски этого загадочного «профессора».

— Гуляем, раз уж собрались? — ни с того ни с сего спросил Майкл.

Как ни странно, удивления компании он этим не вызвал. Наоборот, все заметно оживились, и четыре пары глаз уставились на скромного студента.

— Гуляем, — первым отозвался Джон.

— Еще как, — все так же устало проговорил Ковальски.

— Ребят, я с вами! — Марлин последней дала согласие, после многозначительного кивка Рико.

***


Разумеется, добираться обратно никто не собирался. «Погулять» всегда можно было на кредитку Джона, что и происходило время от времени.

С каждым бокалом — для кого бокалом, а для кого стаканом — домой хотелось все меньше. Но до утра вряд ли кто дотянул бы, хотя в подобные размышления никто не вдавался. Как это часто бывает, помог случай: то ли Рико не поделил что-то с кем-то, то ли поделил не так, только всю дружную компанию просто вышвырнули из местного бара.

Все тот же предприимчивый Рико, успевший схватить со столов пару бутылок выпивки и распоряжавшийся последний час кредиткой, очень любил путешествия и красивые отели. Как поразмыслил Джон на утро: это до хорошего не доведет, но диван удобный.

Сам Рико мирно спал на кровати, почти свалившись с нее. Марлин молча, боясь любого шороха, сидела с краюшку соседнего дивана, с которого, похоже, и упал бедный Ковальски. А Майкла никто не видел, как оказалось позже, он отключился где-то между лоджией и спальней, необъяснимым образом удобно там устроившись.

/flashback/
На столе всего один стакан с виски. Джон, на пару с Рико, уговаривали «странного» Ковальски все-таки выпить. Тот отнекивался, открещивался от них, в пятый раз пытаясь доказать, что он — не «Кова-предатель», но пить больше не будет. Получалось у него плохо, и, подняв стакан, через минуту он уже говорил какой-то тост.

Марлин не вслушивалась в тосты последние часа два, как и во всё остальное, впрочем, тоже. Но слова, которые она забыла уже на следующем монологе Ковальски, ее чем-то зацепили. А дополнение к этим словам от Джона — еще больше!

Пробурчав что-то крайне невнятное, она решила поцеловать Джона, предварительно допив остатки виски. Дальше Марлин помнила только полупустую бутылку и заснувшего Джона...
/flashback/


Джон не помнил ничего, как это всегда с ним бывало после очередной гулянки со старыми друзьями. Также Джон давно привык к головной боли и почти не ощущал ее. В довольно бодром состоянии он выбрался из номера и пошел изучать отель.

Взгляд на секунду поймал что-то очень знакомое — золотой блеск — и тут же потерял. При сегодняшней солнечной погоде золотом отливать могло что угодно. Но Джон так не думал. Он услышал, как за поворотом, в белоснежном коридоре, открылись двери лифта.

Джон быстро пришел в себя, будто и не было всего того вчерашнего алкоголя. Не было ничего, кроме уверенности. То, что лифты здесь мучительно долго стоят на этажах, Джон понял еще час назад, когда пытался разобраться с кнопками и наконец заставить двери закрыться.

В пустом лифте, где огромные зеркала и, наверное, сотня лампочек, стояла только одна она. Ждала его. Но он все равно не прибавлял шага. Кира подняла огромные серые глаза на Джона, и он пулей залетел в лифт. Она лишь улыбнулась уголками губ — не больше. Ее английская манера.

Джон мало что знал о ней. Почему-то рядом с Кирой он не мог задавать вопросы — довольствовался тем, что она сама рассказывала. Дальше он делал выводы по чисто английскому акценту, жестам. В голову Джона давно закралась мысль о том, что Кира — англичанка. Наверно, поэтому он приравнивал любой ее жест — к английскому, привычку — к лондонской... Но внешне он никогда бы не назвал Киру англичанкой.

Вот с Марлин было проще: настоящая американка. Ни больше, ни меньше. А Кира совсем другая. Ее даже можно назвать противоположностью той же самой Марлин.

— Не ожидал встретить тебя здесь, — невзначай начал разговор Джон.

— Я здесь проездом, — следя за мигающими кнопочками лифта, словно автоматически ответила Кира.

— Последний раз я видел тебя в Венеции с этим... как его... — чуть более наиграно, чем следовало бы, парировал Джон.

— С богатым предпринимателем, — закончила фразу Кира, сделав вид, что не слышала издевки.

— Да, с любовником! — щелкнул пальцами Джон.

Кира все же решила подыграть и сделала слегка виноватое выражение лица. Вновь перевела взгляд на Джона, манерно произнеся:

— Не волнуйся, ты мой любимый любовник, — убрала золотую прядь за ухо.

Джон не выдержал озорного взгляда и улыбки Киры и вместе с ней рассмеялся. Именно так все его упреки и заканчивались. Джон, конечно, думал, что так нельзя, но затем приходила следующая мысль: упрекать в чем-то такую, как Кира, тоже нельзя.

Глава 3. Новые открытия.


— Так где ты остановилась? — поинтересовался Джон.

— На третьем этаже, но к чему это? — искренне удивилась Кира, обведя потолок глазами. — Ты остановился на втором. Будем дальше играть в "считалочки"?

Кира ровным шагом, почти бесшумно, идет по коридору, увлекая Джона за собой. Он растворяется в ее словах, в глазах — сплошной азарт и легкая ухмылка на губах. Кира неспеша проходит к незапертой двери, распахивая ее легким касанием рук.

Обращать внимания на блондинку некому. Рико ушел в бар на первом этаже, захватив с собой Марлин; Ковальски с Майклом поспешили ко второй паре в институт. Хотя Кира морально была готова к очередной встрече с настороженным взглядом Ковальски — слишком он остерегался этой особы, о чем не раз говорил Джону, — разве Джон поверит в эти слова? — но в глубине души он ожидал подвоха в любом действии или слове Киры.

Только Джон четко знал, что чем дальше, тем азартнее игра Киры, которую он уже не осмеливался назвать жизнью, лишь игра. Джон не верил ей ни секунды от первого расставания, а все ее слова неспроста столь сладки. Сладкой может быть ложь, но не истина.

Он пытается прочесть ее, а она шифрует все возникающие мысли.

Оценивающий взгляд Марлин вызывает у Киры противоречивые ощущения: с одной стороны, это все для нее становится уже слишком частым; а с другой — первая официальная жена самого Шкипера, видеть ее хотели бы многие, а чувствовать, как она прожигает взглядом, и не надеялись, а Кира просто оказалась в нужное время и в нужном месте, услышала это «Мэрилин Кьеза, Марлин» — кто поверит в то, что простая знакомая будет представляться ей с таким ядом в голосе? — а Кире ничего не стоило узнать, кто на самом деле Марлин Джону.

***


— Что это? — открывая окно, взгляд Киры метнулся к осколку на тумбочке рядом с диваном.

— Да так, — отмахнулся Джон, поправив воротник рубашки, — подарили с пожеланиями богатства и путешествий.

— И смерти... — добавила Кира, внимательно выслушав ответ.

— Пессимистка, — констатировал Джон.

— Это — артефакт, и он может завести в такие дебри, что не выберешься, — огрызнулась Кира, но затем более доброжелательно добавила: — Или принести несметные богатства, — чуть дрогнувшим голосом, в котором звучали нотки фанатизма.

— Откуда ты это взяла? — повел бровью Джон, оперев руки в бока.

— Я — археолог.

— Почему я не знал об этом?

— А ты не спрашивал.

— Что ты предлагаешь? — под хитрым взглядом Киры, не выдерживая тишины, привстал с дивана Джон.

— Как что? — обведя взглядом комнату. — Узнать как можно больше.

***


Проведя целый день в Нью-Йоркской библиотеке и затащив в нее Джона, Кира штудировала всевозможные книги о легендах и приданиях народов мира. Джон первые пару часов прислушивался ко всем ее размышлениям и даже что-то читал, искал. Но под вечер, когда Кире нужно было отсеять часть мифов, Джон выстроил вокруг себя стеночку из книг и прикинулся спящим, за что незамедлительно получил подзатыльник.

— Скандинавская богиня Фрейя, происходит из рода... Бла-бла... есть соколиное оперение... Джон! — отодвинув другие книги от себя, раздраженным голосом шикнула Кира, — Смотри! То есть, слушай: соколиное оперение, золотые слезы и дворец. Все подходит!

— Как и двадцать других таких же мифов. Это по меньшей мере. И это — только мифы, — скептически добавил Джон.

— Я нутром чувствую, что именно Фрейя!

— Эй, — оживился Джон, — это моя фраза!

— А никто не запрещал ее заимствовать! — показала язык Кира и тут же соскочила со стула.

***


— Итак, предлагаю развеяться и отправиться в небольшое путешествие, — развалившись на стуле, отодвинул от себя меню кафе Джон.

За одним столом собралась привычная компания: Ковальски, Майкл, Рико, Марлин и Джон. Кира не настаивала присутствовать при этой встрече, а Джон не предлагал — оба отлично знали, что ничем хорошим это не закончится.

Только на светских встречах таинственность и хитрость Киры приводили окружающих в легкое замешательство или восторг, а в дешевом кафе среди вполне обычных людей, привыкших к совершенно иной жизни, Кира вызывала опасения и тревогу, какой бы простой она не пыталась казаться.

— А-а куда мы хотя бы едем? — первой отозвалась Марлин.

— В Германию, — немного нехотя ответил Джон, вспоминая, что говорил Кире на этот счет.

/flashback/
Джон расставлял книги по нужным полкам, время от времени поглядывая в окно. За окном стемнело, и включились фонари:

— Хорошо, а где это все вообще находится? — устало потер глаза.

— А я не сказала? — наивно хлопнула ресницами Кира. — В Германии.

— Ты же понимаешь, что я не поеду в Германию. Это слишком близко к Дании! — заявил Джон.

Вместо ответа Кира просверлила его взглядом, тяжело вздохнув, будто весь день грузила вагоны, а не читала книги. Джон лишь отвернулся к столу, вертя в руках очередную книгу.
/flashback/

Глава 4. Свои люди.



Германия. Город Эссен.

Серый BMW, цвета мокрого асфальта, тихо подъезжает к небольшому магазинчику. Дождь стучит по крыше, играя на нервах хозяина BMW, сидящего за рулем. У него ни погода, ни складывающаяся ситуация положительных эмоций не вызывают.

— Ну, скоро ты там? — опустил стекло, увидев фигуру, идущую от магазина — это Клемсон.

Клемсон — мечта любой девушки: зеленоглазый, высокий, блондинистый парень двадцати семи лет.

Глаза у него и правда необычные: изумрудно-зеленые, с игривым блеском. Волосы русые, вечно растрепанные. Клемсон никуда без сигарет: достает потрепанную жизнью зажигалку из кармана черных джинсов, длинными тонкими пальцами выуживает сигарету из пачки, под дождем у дверей магазина закуривает. На губах загорается фирменная ухмылка левым уголком губ.

Его вполне можно было бы назвать приятным человеком, если не знать, какой он на самом деле. Из приятного в нем только внешность: заостренный подбородок с ямочкой; резкие, чуть угловатые скулы.

— Какая тебе разница, на каком повороте торчать? — отозвался Клемсон, залезая в машину. — Все равно мы дурью какой-то маемся, Ганс, — стукнув рукой по рулю, Ганс успокоился и включил радио.

Среднего роста, с темно-каштановыми волосами и темными глазами, Ганс на первый взгляд казался вполне миролюбивым человеком. По большому счету, он им был, но, при более детальном рассмотрении, Ганс последнее время слишком часто срывался на людей вокруг и наводил везде суету.


— Ты — псих, — выкидывая окурок в окно, парировал Клемсон, заострив свое внимание на руле и том, как Ганс до сих пор злобно смотрит в сторону магазина. — Ты знаешь об этом?

— То есть, лучше было, если бы здесь сидел этот испанец с ножом за пазухой?! — выключив радио, Ганс завел машину и, развернувшись, выехал прочь с узкой улицы куда-то в сторону центра.

— Ну конечно нет, — развел руками Клемсон, отчетливо выделив «нет». — Но ушатать меня отлично получится и у тебя!


Испанец Савио, который по правде на «Савио» не тянул и не особо скрывал тот факт, что это псевдоним, своим видом пугал окружающих. Начать хотя бы с куртки: по приезду в Эссен, Савио понадобилась новая куртка, такая же кожаная, сделанная под змею и именно с желтым оттенком, как предыдущая. Блоухол поспешно ретировался, сославшись на дела и планы, а Ганса и Клемсона отправил показывать Савио город и искать магазины.

Савио проел весь мозг Гансу до такой степени, что последний был готов перерезать ему горло и закопать на ближайшем дворе.

Позже Гансу опять подфортило: Блоухол взломал систему охраны университета искусств, к которому и держал путь изначально...


/flashback/
— ... осталось только пробраться во внутрь, там найдете любой план эвакуации, проходите на северную лестницу как можно ниже, дальше — по ситуации, — невозмутимый Блоухол произнес всю лекцию на одном дыхании и, не дав Гансу и Клемсону возразить, отключился, оставив после себя только гудки в телефоне.

Ганс мотнул головой, прошипев что-то не очень лестное в адрес Блоухола, и обернулся на Клемсона — на его звонящий телефон. Клемсон пожал плечами, нарисовав на лице искреннее удивление и быстро ответил звонящему: «Что?! Уже лечу!»

Датчанин Ганс сверкнул злобными карими глазами и стиснул зубы, глядя на Клемсона исподлобья. Вид получился устрашающий, особенно если вспомнить увлечение Ганса стрельбой, боксом...

Клемсон, еще не отключив телефон, представил себя «в дырочку» и на пару секунд замолк. Ганс подобные выкрутасы еще припомнит, но лезть средь бела дня в огромный охраняемый университет будет подобно самоубийству. Никому нельзя доверять: неизвестно, как Блоухол отключил систему и сделал ли это вообще. А уж из-за решетки никакой Ганс или Блоухол не вытащат.

Прикинув подобный расклад, Клемсон не забыл упомянуть, что он все-таки немец: это его места, много знакомых, и он просто не может оставить их слова без внимания.

— Знаешь, кто ты? — вцепившись в воротник своей рубашки правой рукой, Ганс сжал левую в кулак и занес над Клемсоном.


Нет, Ганс слишком многое поставил на кон, чтобы забить на все. Как-никак, это здание должно было стать опорной точкой всех планов.

Поднявшись по ступенькам, Ганс оперся на каменные перила и проскользил взглядом по каждому окну. Здание было выстроено по кругу, и окон, выходящих к Гансу, было около пятидесяти. Сам университет, хоть и жизнерадостного желтого цвета, теперь из-за этого проводит ассоциацию с Савио, отчего Ганс поежился. А вокруг стояло осеннее настроение, несмотря на то, что сейчас лето.

— Кто Вы? — не успел Ганс толком сориентироваться, как услышал чей-то голос.

Перед ним стояла строгая брюнетка с довольно грубыми чертами лица, острым подбородком и холодными голубыми глазами. Она убрала выбившийся локон из высокого конского хвоста и, немного поморщив носик, внимательно смотрела на Ганса.
/flashback/


— Вот и куда ты так рванул?! — вцепившись в сидение, Клемсон чуть не впечатался в оконное стекло, когда Ганс нажал на очередном повороте на тормоз, и машина завизжала вместе с Клемсоном. — Неужели к своей этой... Ирэн? Герой-любовник.

— Чем тебе не угодила Ирэн? Вообще, может я женюсь, а? Совсем не думаешь об окружающих, — отмахнулся Ганс.

— Кто бы говорил, — протянул Клемсон, чиркнув зажигалкой.

Через несколько минут дверь распахнулась, и на заднее сидение удобно устроилась голубоглазая брюнетка. Светло-голубые джинсы, белая майка и черные волосы — потрясающий контраст. У Ирэн не было «осиной талии» из серии «будто сейчас сломается напополам» или миловидного личика. Она с первой секунды — с остервенелым выражением лица и равнодушно-циничным взглядом. Зато какие ноги: длинные, красивые, в босоножках на шпильке. Эти босоножки не то, что те старые деловые туфли выцветше-черного цвета в холле университета.

— Куда едем? — с задором спросила Ирэн, оскалившись в ответ на заинтересованный ее персоной взгляд Клемсона.

— Откуда столько радости? Ты не банк грабишь, а всего-то в старое здание забираешься на руины, — пессимистично напомнил Ганс. — Съездим к Доку.

Глава 5. Недоверие.



Доктор Блоухол необычайно статный человек, что сразу отметила Ирэн, увидев его в прихожей. У Дока голубые глаза, правый особенно выделяется — он не видит, но Док это старательно скрывает. Недавно был в парикмахерской, аккуратно подстрижен, а волосы уже тронула седина. На левой щеке бледный шрам, почти незаметный. Самое странное в его внешности — большой лоб.

— Добрый вечер, — с легким оскалом проговорил Блоухол. — Вы — Ирэн?

Ирэн в ответ кивнула, не проронив ни слова. Блоухол не производил впечатление обычного человека: открытого, простого, честного или верного. А выглядел гораздо дороже старой двухкомнатной квартиры, в которой обживался уже несколько дней.

Пройдя дальше, в одной из комнат можно было заметить только новенький ноутбук. Он стоял на затертом столе, рядом с диваном. Где-то в углу был запихан телевизор — Блоухол явно им не пользовался, да и не собирался. Полупустые шкафы, полочки на стенах — немного угнетает.

— Надеюсь, у Вас есть все возможности для того, чтобы проникнуть на самый нижний этаж здания без проблем? — медленно, проговаривая каждую букву, спросил Блоухол у Ирэн, открыв ноутбук.

— Само собой, — цепко оглядела его Ирэн, что не осталось незамеченным, и Блоухол наградил ее взглядом, от которого не по себе стало всем находящимся в комнате.

— Учти, — совсем другим, режущим слух, тоном начал Блоухол, — если ты решишь кинуть меня, то я найду тебя, где бы ты не была. И никакие деньги тебя не спасут.

— Откуда столько недоверия? — вздрогнув от предупреждения Блоухола, Ирэн выровнялась по струнке и попыталась сохранить спокойное выражение лица. — Или Вам больше не нужен этот университет? — с ядом в голосе уточнила она.

— Доверие — не наш профиль, не так ли? — оторвавшись от экрана ноутбука, где Блоухол рассматривал какие-то схемы, он наконец повернул ноутбук к своим гостям. — Судя по планировке здания, вам нужно будет найти концертный зал и через него докопаться до здания, находившегося на этом месте раньше.

Ганс внимательно изучил каждый уголок схемы и потер виски, в то время, как Клемсон застыл на месте, услышав план.

***


Система охраны отключена — это, по идее Клемсона, проверили на Савио. Клемсон выдвинул такое предложение весьма внезапно, и сразу наступила тишина. После послышался сдавленный хохот Ирэн, а Ганс понял, на чем, в случае очередного выкрутаса, можно поймать Клемсона. Но план в жизнь воплотили.


— Да не звени ты ключами! — шикнул Клемсон, когда Ирэн достала огромную связку разномастных ключей и принялась искать какой-то определенный для входной двери.

— Что вы такие нервные? — недовольно отозвалась она. — Камеры я отключила еще час назад, когда с работы уходила.

В огромном здании царила зловещая тишина. Включив фонарик, Ирэн бодрым шагом направилась вглубь, переходя из одного коридора — в другой. Савио огляделся по сторонам, рассматривая картины на стенах. Иногда он начинал цокать или шипеть, что, помноженное на эхо, заставляло сердце бешено колотиться, отбивая чечетку на грудной клетке.

— Вот он, — победно объявила Ирэн, — концертный зал. Можете приступать к работе, ну, или что вы там хотели, — она уселась на центральное место в зале и лишь махнула рукой ребятам, в знак полной свободы действий.

— Нет, дорогуша, — взял ее под локоть Ганс, — ты нам еще все двери откроешь, которые только сможешь, а потом с нами отправишься вниз.

— Это твое «вниз» звучит, как «в ад»... — отметила Ирэн.

***


Пройдя колоссальное количество вывесок из серии «Вход строго воспрещен!!!», «Вход запрещен!», «Закрыто!», «На реставрации», «Закрыто на ремонт» и, наконец, самая давняя вывеска: «Добро пожаловать!», компания встретилась лицом к лицу с дряхлой и странной дверью.

Клемсон протер рукой табличку, — о чем, конечно, потом пожалел — но она ничего не прояснила: буквы были сильно расплывшиеся и выцветшие.

Открыть дверь просто так не получилось. Ирэн несколько раз дернула за кольцо — оно осталось у нее в руке. Переставив Ирэн поодаль, словно фарфоровую куклу, Ганс решил открыть дверь пинком. Но дверь не потерпела подобного отношения к себе, и в итоге Ганс прыгал на одной ноге, схватившись за другую. Придя в себя, датчанин осознал, что места для разбега не так уж много. На его счастье, дверь открылась. И петли... открылись. И Ганс, лежа на этой двери.

Поднялся столб пыли. Ирэн и Клемсон завидовали залегшему Гансу — по низу пыли как раз таки не было.

— Интересно, что мы здесь забыли? — отряхивался от пыли и паутины Ганс.

За дверью раскинулась небольшая комната. Перевернутый стол без одной ножки; шибко маленькие стулья, непонятно для кого; каменные стены. В одной стене пробита внушающих размеров дыра. Судя по всему, сделать это было довольно трудно, но пробиватель стены был очень упрямым.

— Надо сюда Дока привезти, пусть сам здесь сидит, — напомнил о себе Клемсон. — Кто со мной поедет?

— Почему «кто»? Все и поедем, — все еще кашлял Ганс.

— Нет, надо кого-нибудь оставить, а то еще найдут всю эту «красоту».

— Я точно не останусь, — выходя из комнаты, ответил Ганс.

— Я могу остаться, — встряла в разговор Ирэн, — с Савио.

— Ну уж нет, — от такого заявления Ганс побледнел еще больше и быстро повел Ирэн наверх, мельком оглядев Савио.

— Значит, Савио останется, — подытожил Клемсон. — Ты ведь не против, Савио? Тебе это место отлично подходит, обязательно как-нибудь прикупи подобную нору.

— А как же, я уже давно подходящую ищу, — низким голосом, чуть ли не прошипел Савио, — только там обязательно должно быть два-три скелета. Не подскажите, где найти? — пробежав хитрыми желтыми глазами по Гансу, Клемсону и Ирэн, все таким же вкрадчивым голосом спросил Савио.

Глава 6. Паника.


США, город Нью-Йорк.


— Я давно хотела съездить, развеяться, — весело отозвалась Марлин.

Рико тут же поддержал ее, несколько раз мотнув головой и состроив довольную гримасу.

— Куда все — туда и я, — пожал плечами Майкл.

— Я пас, — удивил всех Ковальски. — Шкипер, ты же знаешь, мне трудно вырваться, а я уже запланировал поездку с Дорис.

Такое заявление от Ковальски, в принципе, можно было ожидать. Но кто здесь стратег, кто должен давать подобные варианты и просчитывать ответы собеседника на раз-два? Хотя, по версии Джона, эта поездка — просто отдых, но он сам уже точно знал, что на этом ничего не закончится. Кира появляется в самые странные и запоминающиеся моменты жизни.

***


В аэропорт Джон приехал на такси уже с Кирой. Они смотрелись вместе необычно: высокая блондинка Кира и, ниже ее на полголовы, Джон. Но на этом их странности не заканчивались, оба были «из разных миров»: светлокожая, курносая, с раскосыми серыми глазами Кира — нежное невесомое существо; и плотного телосложения, с крупными грубыми чертами лица, голубыми глазами, пристально смотревшими сквозь всё и вся, широкоплечий Джон.

Она за ним, будто за стеной.

Джон, в предвкушении узнать, что задумала Кира, настоял поехать в Германию на следующий день, после согласия на то ребят. Но день не задался с момента прибытия в аэропорт. С вечно дружелюбным настроем и дьявольскими огоньками в глазах проглядывался в толпе сосед Джулиан.

Смуглый, кареглазый Джулиан, как всегда, нарядился в самое яркое, что, наверное, было в его шкафу. Невероятно, но ему очень шли яркие курортные майки с разнообразнейшими пальмами, листьями и принтами. Особенно они сочетались с его почти черными волосами и хитрой улыбкой во все тридцать два зуба.

А еще Джулиан тянул с собой какую-то девушку. Приглядевшись, Джон узнал в ней случайную знакомую Джулиана — Зои. У Зои постоянно была стрижка, которая называлась «Французская стрижка». А сами волосы, темно-русые, идеально смотрелись с каре-зелеными глазами Зои.

Стрижка делала лицо Зои круглым, а челка на глаза придавала ее взгляду наивности. Эта девушка вообще была довольно миловидной, но считаться такой отказывалась напрочь.

— Привет, Шкип! — раздалось омерзительно-радостно за спиной, когда Джон уже собирался затеряться в толпе, подальше от Джулиана.

— О, какая встреча! — на сто восемьдесят градусов развернулся Джон. — Не ожидал, не ожидал, — с горечью в голосе констатировал он.

— Ну, рассказывай: как дела, как живешь? А то не видно давно, я тебя уже обыскался! Кстати, а это — Зои. Помнишь Зои?

К счастью Джона, по голосу Майкл узнал Джулиана и быстро его нашел. Вслед за ним появились и Марлин с Рико. Рико обвешался сумками и не обращал внимания на бегающую вокруг Марлин, напрасно убеждающую его, что она и сама сможет донести свои сумки.

— Я сказал: «Помогу» — значит, помогу, — проговорил в третий раз Рико. — И, нет, меня совершенно не волнует, что ты не хочешь помощи. Еще раз я повторять не буду, — заключил он.

Во второй раз Марлин не обращала на Киру ни малейшего внимания. Джулиан убалтывал Майкла, рассказывая романтичную историю внезапной встречи с Зои. Джон дивился терпению Майкла. Кира пыталась отвлечь Джона от мыслей об убийстве Джулиана, напоминая, что они летят в совершенно разные места. А Рико охранял чемоданы и сумки от Марлин, порывающейся забрать их.

Когда все во всем разобрались и уже шли на самолет, взгляды привлекла до боли знакомая красотка — Дорис. Длинноногая кукольная блондинка с синими глазами. Ковальски, как и говорил, летит куда-то с Дорис. Они красивая пара.

Ковальски чуть выше Дорис, по-деловому одет, а волосы зачесал так, чтобы не мешали. А Дорис надела один из своих любимых сарафанов — синий, воздушный. Кудри она собрала в слабый хвост и не снимала солнцезащитных очков, но все равно ее можно было легко узнать. Скоро парочка скрылась из виду, направившись в противоположную сторону.

***


Все расселись. Рико сел у окна, рядом с Марлин, и рассматривал что-то в окне. Джон, через несколько мест, с Кирой, беседуя с ней. Майкл сидел у прохода, неподалеку от Рико и Марлин, читая газету.

— Марлин, что с тобой? — Марлин вывел из размышлений голос Джона.

— Все в порядке, — с улыбкой ответила она. — Только... А, нет, неважно.

— Что? — переспросил Джон.

— Мне кажется, что-то здесь не так, — выдавила из себя Марлин.

— Что-то случилось? — пристально посмотрел Джон.

— Я видела здесь помощника профессора. Помнишь, мы профессора искали? Не нашли. А у него помощник был, - отрывками говорила Марлин, запинаясь. — Я вижу его в городе. В аэропорту видела. А теперь в самолете.

— Где он сейчас? — медленно проговорил Джон.

— Не смотри на меня, как на сумасшедшую! Он сидит там, у окна, — Марлин указала на противоположный ряд кресел, в трех метрах от себя.

Тем временем невзрачный паренек с запоминающейся татуировкой на шее, похожей на иероглиф, достал телефон: «Босс, они вылетают. Да, утренний рейс на Берлин».

Глава 7. Бутафория.



***


Больше никто Марлин не настораживал, а «помощник профессора» быстро скрылся из виду. Дальнейшие дни были предназначены для отсыпания и поиска транспорта. А путь предстоял долгий и изматывающий — проехать полстраны, и Джон до сих пор не смог понять, что именно задумала Кира.

Кира не подавала никаких признаков очередного хитроумного плана или хотя бы интересной мысли. Она с бодрым, но весьма скучающим взглядом сидела у окна. Это был третий автобус за день, но за ним еще пришлось побегать.

***


— Институт? — с ошарашенным видом переспросила Марлин, стоя возле ступенек жизнерадостного желтого здания.

— Университет искусств, — поправила Кира.

— Значит, мы целый день... — начала Марлин с нескрываемым раздражением, но Рико поспешно оттащил ее подальше от Киры.

— День, всего лишь день, — победно заключила Кира, до сих пор оглядывая здание и чуть кивая головой.

Приподняв брови от удивления, Джон немного покосился на Киру, мысленно подведя итог, что она, наверно, перегрелась на солнце. Раньше Кира не была столь фанатична. Может, дело в профессии, это ее давние увлечения, или Джон просто ничего на самом деле о ней не знает? Но цепочку мыслей пришлось прервать, пока никто не решил покинуть это место.

Джон подошел ближе к двери, которая, как и ожидалось, незаперта. Зайдя внутрь, можно было заметить лишь совершенную пустоту. Не было слышно абсолютно ничего: ни приветствия, ни шагов, ни голосов, ни единого шороха.

— Что мы здесь забыли? — озадаченно спросил Майкл, глядя на Джона.

— Мы сюда и ехали, вообще-то, — напомнил Джон, повертев осколок в руке.

Промолчав, Майкл окинул взглядом Киру. Сказать, что этот взгляд был полон недоверия — ничего не сказать. Майкл умел выразить все нужные мысли во взгляде и время от времени заставлял окружающих в опасении отходить от него на пару шагов. Но Кира лишь хмыкнула и позвала за собой в один из коридоров.

***


— Мне одному кажется крайне подозрительным тот факт, что здесь все открыто и никого нет? — не выдержал Ковальски, когда компания зашла в последнюю дверь — концертный зал.

Освещение в этом зале было самым ярким. В множество рядов стояли шикарные стулья из красного бархата. Дальше раскинулась сцена. По всей ее поверхности устлан светлый ламинат.

— Ковальски, не порти момент, — шикнул в ответ Джон.

— Какой момент? — Ковальски прошел чуть дальше, облокотившись на дверь за сценой. — Что мы ищем? Здесь ничего не-е... — не успел он договорить, как дверь распахнулась, и Ковальски пролетел пять ступенек вниз, проклиная каждую из них.

Внутри оказалось не настолько темно, как предполагал Ковальски, и он довольно быстро сориентировался. Позади него находилась стена, позади — те самые ступеньки, по которым он скатился, а впереди — еще ступеньки. Их совсем не пять, как предыдущих, а раза в четыре больше. Ковальски сильно повезло остановиться на лестничном пролете.

***


— Может, не стоит? — подала голос Марлин, продолжая медленно идти по бесконечному старому коридору. — Мы прошли пять предупреждений, а там, впереди, я вижу еще одно. Да и вообще, лазить через дыры и щели в кладке кирпичей — не очень нормально.

— «Добро пожаловать!» — с удивлением прочел Майкл, на минуту зависнув перед плакатом.

Марлин пребывала в еще большем шоке, пытаясь как-то прокомментировать это приветствие, но кроме отрывков фраз ничего проговорить не могла.

Рядом, в легком хаосе вещей и пыли, лежала дверь с одной петлей. Вторая петля, верхняя, в покореженном виде осталась прибитая на косяке двери.

Переступив все это, Джон при свете фонарика заметил запыленные следы ботинок, но тут же отвлекся на Майкла, зацепившегося об оставшуюся на своем законном месте петлю. Майкл потер висок, что-то прошептав, и обратил внимание на новую дыру в стене. Следующий за ним Рико быстро отогнул дверную петлю левой рукой и отбросил в угол. Раздался звон, откликнувшийся ото всех стен и оповестивший хозяев места о долгожданных гостях.

— О-о, — протянул Блоухол, — Шкипер, собственной персоной!

Блоухол вальяжно сидел на красном бархатном стуле, которого не хватало в концертном зале. А по полу были заметны хорошо затертые царапины от острых ножек стула. Но в зале не хватало еще трех стульев, помимо этого.

Джон, тщательно вглядываясь в каждый уголок, освещал помещение, в котором оказался. Около Блоухола сидели скучающий без сигарет Клемсон, постоянно щелкающий зажигалкой, и Савио, глаза которого блестели коварными желтыми огоньками. Последний еще часто цокал, когда не знал, чем себя отвлечь.

***


— Милая, давно ты работаешь на Блоухола? — не обращая внимание ни на что, перевел взгляд на Киру Джон.

— Я на него не работаю, просто как-то так вышло, — прокручивая в голове все произошедшее, буднично ответила Кира. — Кстати, что милого ты во мне нашел? — уточнила она, теперь уже посмотрев на Джона.

— Да неважно, — махнул рукой Джон. — Ребята, есть идеи?

— У меня есть идея! — подал голос из темноты Ганс. — Оставайтесь-ка здесь! — с этими словами Джон получил под дых.

— Как-нибудь в другой раз, — приходя в себя, ответил Джон, с размаху ударив Ганса в челюсть так, что он развернулся на девяносто градусов и облокотился о стеночку.

Стеночка это была та самая, с небольшим проемом. Неудачно к ней прислонившись, Ганс вышел обратно, к своей любимой двери. Тем временем Джон разглядел еще один проход в стене. Заметив это, Кира начала смутно догадываться, что решил сделать Джон. Дальше Джон помнил только обрушившуюся стену, столб пыли, тупиковую комнату без пола и полет куда-то вниз в полной темноте.

Вся поездка получилась сплошной ловушкой без капли правды.

Глава 8. По своей воле.


Блоухол расположился в этом месте уже довольно давно. Он четко знал, за какой стеной что. Приподнявшись со стула, Блоухол выглянул в проем, чтобы удостовериться в своей правоте по поводу тупиковой комнаты. От решения Джона все были в шоке. Рико хотел последовать его путем, но Клемсон с Гансом быстро оттащили Рико от стены. Савио стал рядом с проемом, отпугивая Марлин.

Воцарилась тишина, прокомментировать прыжок Джона и Киры не решался никто. От Киры, конечно, легко можно было ожидать побега. А куда бежать — ее не волновало. Основным для Киры оставалось просто выбраться «из клетки».

***


— Как думаете, глубоко? — сглотнув, проговорил Майкл.

— Достаточно, — сухо отозвался Блоухол.

— Кхм, я кидал монетку, две, — начал Клемсон, но ненадолго притих. — Звука падения так и не услышал.

К тому времени Рико перестал барахтаться, и до него дошел смысл всего происходящего в комнате. Марлин прижала руку к губам, чтобы не стало слышно всхлипов, и в кромешной темноте смахнула с глаз слезы, черные от туши на ресницах.

Майкл пытался что-то сказать, но выходили лишь обрывки слов, не связанные между собой. Это — частое для него явление. Вид у Майкла крайне потерянный, совершенно несвойственный ему.

— Но-но... Как так? Оттуда же должен быть выход? — обратился он к Блоухолу, как к хозяину этих мест. — Вообще, что представляет из себя сеть комнат и коридоров? И главное: куда ведет?

— А черт ее знает, — с невозмутимым видом ответил Блоухол. — Схем и чертежей давно нет, все забыли про старые постройки под институтом.

— Та комната, вроде как, последняя была, — пожал плечами Клемсон. — Но мы в нее так и не залезли, времени не хватило.

— Ну что ж, вы добились, чего хотели... — Марлин сделала шаг назад и, облокотившись о стену, сползла по ней вниз. — Ведь так? — вполголоса переспросила она, подняв красные заплаканные глаза на Клемсона.

Клемсон покачал головой, зажимая сигарету в зубах. Его взгляд вполне серьезен, это на него немного непохоже.

***


Интересно, что там, внизу? Свободный полет. Ветер, возникающий из-за падения. Несомненно, земля или что-то в этом роде. Самое интересное сейчас: а можно ли выжить после такого?

Кира выживет, она всегда выбирается. Множество раз в своей жизни Кира совершала странные, смертельно опасные поступки, но возвращалась целой и невредимой. Будто ничего не произошло, и все отлично. Так было через неделю. Месяц. Год. Иногда она могла не появляться больше года, тогда Джон начинал волноваться и самостоятельно ее находил.

Дружная компания не понимала его в этом вопросе. Кира оставалась им совершенно чужой.

***


Прервал размышления Марлин Клемсон, протянувший ей руку:

— Подымайся, — равнодушно бросил он.

— А смысл? — убрав прядь волос за ухо, спросила Марлин.

— А в чем смысл существования на этой планете, а?! — не выдержал Клемсон, но успокоился. — Сигарету?

Марлин резко пришла в себя от крика, он подействовал на нее весьма отрезвляюще. Оперевшись на поданную Клемсоном руку, она встала с пола и аккуратно длинными, тонкими пальцами выудила из пачки сигарету. Поймав на себе ошарашенный взгляд Майкла, Марлин поспешно ответила:

— Курю крайне редко, только вот... в похожих ситуациях.

***


После очередных протяжных минут подозрительного затишья, Майкл вновь подал голос:

— Что дальше?

— Ничего, лично я предпочту забыть про это место раз и навсегда. И... вычеркнуть Джона Шкапера, он же МакКин, из любых списков. Жаль...

— Что жаль?! — низким голосом прохрипел Рико, чуть ли не набросившись на Блоухола, но нож Савио у горла его остановил.

— Жаль, что так вышло, — все же ответил Блоухол. — Нелепо. А вы знаете, что такое «Ход конем»? — почему-то сменил тему Блоухол. Но, не увидев внимания к себе, продолжил просто говорить: — Это такое коварное, хитрое действие. Как в обход. Я думал, что застану Шкипера, придумал все это. А он перехитрил меня, можно сказать ответил тем же, но, в отличие от меня, выиграл. Хотя такой выигрыш трудно себе вообразить. Он поступил по своей воле, что еще сказать.

Неожиданное заключение Блоухола поражало. Хотя по его циничному выражению лица видно лишь, что сорвалась занятная игра в кошки-мышки, которую Блоухол готовил. Ганс тоже выглядел раздосадованно, он, подобрав лежащий в углу телефон с затертой эмблемой фирмы, бесшумно направился к выходу.

Зато в глазах Клемсона что-то переменилось. Ненадолго, естественно. Завтра он вернется к прежней жизни в клубах. И каждый день с новой барби. Только так, это его способ выжить.

А сегодня — две смерти.

***


— Вот и все, — мрачно произнес Савио, убирая нож. — Мне пора отчаливать.

— Валите, валите, — пробурчал Блоухол, надевая стального цвета пиджак, отлично подчеркивающий весь образ Блоухола. — Еще девку эту найдите, переговорить с ней надо, — напомнил Блоухол Клемсону и Гансу.

Глава 9. Другая реальность.



Она очнулась на уютном кожаном диване благородного кофейного цвета. Голова ужасно раскалывалась, будто череп разделился на несколько кусочков. И сейчас каждый из них скрежетал о соседний, отдаваясь протяжным скрипом в голове.

Впереди, сквозь пелену, отчетливо был виден силуэт огромного окна. Рядом с окном — стол с какими-то стопками разных папок и прочих бумаг. Стены ослепляли белым цветом, заставляя Киру щуриться еще больше прежнего. Накрыв лицо рукой, она со вздохом опустилась обратно на диван.

— Мисс Кэмбелл, как Вы себя чувствуете? — раздалось совсем близко, молодой женский голос тут же притих, ожидая ответа.

— Ч-что? — найдя в себе силы, Кира открыла глаза и хриплым голосом смогла спросить лишь это.

— Вот-вот, попейте! — радостно спохватилась молодая девушка, протягивая Кире стакан с водой.

Не без помощи девушки, Кира села посреди дивана. Брюнетка с убранными в низкий хвост волосами щенячьими карими глазами смотрела на Киру и чуть ли не хлопала в ладоши, когда та осушила весь стакан.

Страх оставался так же виден, она очень боялась лишний раз моргнуть или вздохнуть. А от взгляда Киры умело, но прятала глаза. Девушка очередной раз поправила строгий черный пиджак, не особо дорого выглядевший, одернула такую же черную в белую полосу юбку и напоследок спросила, тщательно подбирая каждое слово:

— Мисс Кэмбелл, с Вами все нормально? Просто Вы так неожиданно потеряли сознание, что напугали тут всех.

— Ничего, все уже хорошо, — холодным тоном ответила Кира.

Девушка, легонько кивнув, устремила взгляд в пол и поспешно ретировалась. Кира в пол-оборота взглянула назад: позади дивана располагалась стеклянная стена и дверь, за которую только что вышла эта странная девушка.

Запечатлев на лице полнейшее равнодушие, Кира встала с дивана и одним резким движением закрыла жалюзи на своей «витрине». За пределами кабинета был разгар рабочего дня, все сновали туда-сюда, обсуждали непонятно что и непрерывно стучали по клавишам клавиатур.

Кира решила разобраться в происходящем сама. За всю свою карьеру работника ЦРУ, ей не раз приходилось действовать по ситуации, не спрашивая никого ни о чем. Но странное чувство, что она совершенно не помнит ни этого места, ни этих людей, ни имени, коим ее окрестили, не радовало абсолютно.

На столе Кира заметила что-то поблескивающее. Как она и думала, это оказался осколок, что таскал с собой Джон. Правда, только половина. А самого Джона Кира не наблюдала и не могла даже предположить, где он.

***


Голова не переставала болеть. Пошатываясь, Кира прошла вдоль кабинета и села за рабочий стол. Из множества папок она выбирала только обобщенные сведения, пытаясь вникнуть в суть происходящего. Ответ не заставил мучительно долго себя ждать: холдинговая кампания, связанная со строительством крупных Торговых центров Соединенных Штатов Америки.

Скучная, высокооплачиваемая, требовательная во всем и ко всем сфера деятельности. А некая Эмили Кэмбелл — заместитель директора холдинга. Кампании, контролирующей двадцать семь совсем немаленьких дочерних кампаний. И подпись в документах ее, Киры: размашистая, резкая «К», теперь в значении «Кэмбелл», и несколько неразборчивых букв вперемешку с петлями и завитками.

Оторвавшись от документов, Кира заметила большое овальное зеркало в углу. Она не помнила, чтобы когда-нибудь так выглядела, но первый раз посмотревшись в зеркало, Кира не узнала саму себя.

Светлые волосы, холодного пепельного оттенка. Длинные и ровные — по лопатки. И без челки, каждая прядь одной длины. Серые глаза подведены черной подводкой, придававшей взгляду хищности. На губах невзрачная помада, какой Кира раньше не пользовалась. После обморока, как рассказала секретарша, Кира заметно побледнела. Белая рубашка не придавала ей свежести, а просто сливалась по цвету. Яркие брови заостренной формы выделялись на светлой коже, но очень ярко смотрелись в сочетании с нынешним макияжем.

Убрав прядь волос с лица, Кира поправила замявшийся воротник рубашки. Дальше она обратила внимание на черную юбку-карандаш, под которую почему-то надеты красные лаковые туфли на каблуке. Но неподалеку на вешалке висело красное осеннее пальто — с ним, по всей видимости, Кира и носит эти туфли.

За окном царила осень. Солнца не видно целый день, все это время собирались тучи. Листья с немногочисленных деревьев опали, и их тут же подмели. В парках стояли обветшалые деревья, нагоняя тоску на прохожих.

Дождь шел редко, в основном тучи просто собирались и застилали солнце. По серому асфальту не переставая проносились машины. Постепенно образовывались пробки, ближе к вечеру. Кира время от времени поглядывала в окно, принимаясь читать новую кипу бумаг. Она наблюдала за жизнью большого города, никогда еще не становившегося настолько обыденным, — жизнью города Нью-Йорка.

Новые высотки, яркие афиши, множество дорог... Огромный, богатый и строгий город. И, конечно, чужой. Нью-Йорк не узнать, Киру — тоже. Более того, «Киры Стайн» и «Джона МакКина» официально не существует на Земном шаре.

***


В здание стихло, Кира сидела в одиночестве при свете настольной лампы. Открывать жалюзи она так и не решилась. Не стоит другим видеть, как она пересматривает все документы, и как округляются ее глаза при этом.

— Мисс Кэмбелл, — на пороге незаметно появилась секретарша Киры, что днем приносила ей воду, — Вы утром просили напомнить, что завтра в семь часов вечера будет празднование двадцатилетия кампании. Я могу идти?

— Да, конечно, — автоматически ответила Кира, но быстро спохватилась: — А где празднование?

— Ну как... — замялась секретарша. — На втором этаже, в зале.

— Хорошо. Иди, — Кира кивнула и сделала вид, что все в порядке, и секретарша быстро убрала удивление с лица и вышла из кабинета.

Теперь Кира не рядовой работник, отправляемый составлять однообразные отчеты. Ее слушают и слушаются, она может влиять на мысли такой гигантской кампании. Все уже разработано, устроено. Осталось сидеть и заниматься своим делом. Тем самым, о котором Кира всегда мечтала.

В кармане пальто сверкающие ключи от белого Cadillac`а. В сумке паспорт с адресом и пухлый кошелек. По документам скоро заключение прибыльного контракта. Неужели, мечтам людей, вроде Киры, все-таки суждено сбываться? К черту вчера, сегодняшний день куда реальнее тех иллюзий!

Глава 10. Гламурная птица.



Припарковав машину, Кира попала в холл высотки, где на семнадцатом этаже находится ее квартира. Странно, но ярких оттенков Кира не встретила нигде, кроме как на рекламных афишах. Холл не стал исключением, он выполнен в холодных серых тонах, отливающих сталью.

Четырехкомнатная квартира, абсолютно пустая и темная. Свет множества маленьких лампочек осветил ее всю. Витринные окна, открывающие вид на очередные дороги и вывески. Неужели Кира в этой реальности настолько любит витрины? Она же не кукла, чтобы все время стоять на пьедестале, огражденном прозрачными стенами.

Диваны, кресла, стеклянные столики, телевизор... Все, что только пожелаешь. Киру окружали дорогие вещи, она находилась в потрясающей квартире, и у нее было свое личное место под солнцем. Окинув комнату довольным взглядом, Кира прошла дальше, по пути скинув пальто.

В соседней комнате располагалась спальня. Два шкафа купе, туалетный столик, множество зеркал. В каждой комнате обязательно находилось хотя бы одно, самое маленькое зеркало. Киру это только радовало.

***


Подобрав с вечера темно-синее классическое платье, Кира наслаждалась мероприятием в честь юбилея кампании. Зал специально подготовили к этому событию: повесили пестрые шторы на окна, накрыли столы и водрузили на сцену микрофон. Ведущий что-то говорил в начале вечера.

Но из-за количества неизведанных Кирой документов, она и второй день провела за их изучением. Ничего особо интересного или хотя бы нового не появилось. Все шло своим чередом, и с небольшим опозданием Кира спустилась в огромный зал, где уже собралось много народа.

Звучала какая-то тихая музыка, вместе со звоном бокалов.

— Мисс Кэмбелл, я уже думала, что Вы не придете! — появилась перед Кирой секретарша, не оставляющая ее в покое. — Пока директор в отъезде, поздравительная речь с Вас.

Чуть не поперхнувшись шампанским, Кира попыталась скрыть всю степень удивления. Что ж, лучшая защита — это нападение, тоном, словно ей сообщили о всемирной катастрофе, Кира молниеносно ответила:

— А почему ты мне вчера про речь не сказала?

— Я Вам говорила. И два дня назад, и три, — развела руками секретарша.

— Ага, а когда надо было — не сказала, — быстро растворившись в толпе и направившись к сцене, вполголоса проговорила Кира.

Найти ведущего оказалось задачей не из легких. Он виртуозно прятался и, похоже, вовсе покинул это место. Подергав ручку двери за сценой и убедившись, что замок на ней крепкий и открыть без ключа не грозит, Кира вышла на сцену сама.

Говорила о пройденном пути, о том, как рада этому. Все время Кира держала себя и свой язык в четких рамках, стараясь не наговорить бреда. Это, как держать идеальное равновесие над пропастью, когда она нога уже соскользнула, — невыносимо тяжело.

Интересно, так же случилось бы и в перед другими людьми? Вряд ли, Кира не признает, только до дрожи боится всю эту элиту: акул, жаждущих крови; змей с острыми языками; грифов, падких на лесть и обожающих перемывать косточки.

А еще были львы, они — наблюдатели, незримо контролирующие все, самые опасные и беспощадные. Львы хладнокровно перегрызали горло, лишая возможности дышать. Они встречались редко, но выделялись из толпы, как бы не пытались стать невидимками.

Кира боялись их всех не потому, что не знала, чего ожидать, а наоборот. Они четко знали, что хотят и как этого добиться. Целеустремленность, она ничего плохого не значит. Вот сами цели — дело другое. Хуже лишь отсутствие правил в этой кровожадной игре.

Можно, конечно, и вовсе не выходить на сцену и не смотреть на собравшуюся элиту. Правил-то нет. Зато есть святое, их общепринятое святое, которое ни при каких обстоятельствах задевать не положено. Пафосные речи как раз входили в перечень святого.

Задумавшись, Кира не заметила, что ее рассматривал какой-то мужчина. Явно не из тех, кто ее окружал и сидел за компьютером, обложившись разнообразнейшими графиками.

— Может, потанцуем? — наконец, спросил он.

— Конечно, почему бы и нет, — позабыв про невеселые размышления, с задором ответила Кира.

***


Кира торжествовала. Все внутри будто перевернулось. Она никогда еще не была окружена такой роскошью, таким вниманием к своей персоне. Пусть вокруг фальшь, а в глазах окружающих вырисовываются силуэты денежных купюр.

Она давно к этому привыкла, ее не испугаешь алчностью или ложью. И она всегда любила роскошь. Это становилось зависимостью Киры, одержимостью и жизненной необходимостью.

Будет говорить с небом, взлетит на высоту, о которой лишь иногда мечтала. Для полета нужен был толчок, Кира его получила. Ее уже подбросили на заоблачную высоту, придумав эту жизнь. Плевать, что высоко. Плевать, если упадет. Главное — летала.

В полете все кажется легко, пока препятствия не появились и не пришлось их преодолевать. Один неверный вираж — столкновение, а за ним и падение. После такой высоты не выжить. А если и выжить, то больше не летать, не петь. Нельзя будет расправить по-новой крылья.

В случае чего, изворотливость поможет набрать высоту, не достигнув земли. Кира в этом уверена. Только она еще не знает, какой изворотливостью, лживостью и цинизмом обладает ее окружение. Ничто не спасет от внезапного падания, а вот поможет упасть любой.

Придется учиться балансировать на тонкой острой струне, ведущей прямо к славе. Но сначала нужно славы лишиться, чтобы понять, насколько сложно к ней идти. Падение неизбежно, а падать будет вдвое больнее. За первый подъем на вершину тоже надо заплатить.

Реальность слишком жестока, гораздо жестче самой Киры.

Глава 11. Король и Королева.


Ранее утро выходного дня. Погода все так же пасмурна и безжизненна, как и три недели назад. В окнах отражалось непрекращающееся ни на минуту течение машин, отсвечивали тусклыми бликами фонари темных улиц. Это было совсем не похоже на утро — скорее непроглядная ночь.

С каждым днем приближалась зима, несмотря на то, что по календарю всего лишь середина осени. В этом Нью-Йорке очень холодно. Похоже на внутренний холод Киры, так и рвущийся наружу. Ледяной взгляд холодных глаз. Промерзшая насквозь душа, покрытая инеем. Замерзшие пальцы, которых Кира уже не ощущала.

Чертова Ледяная Королева, рисующая тонкими острыми пальцами большую снежинку на окне, чувствует только анемию души.

Что-то не так. Что-то не то. Плохое предчувствие или просто нервное напряжение. Кира объясняла это чем угодно: погода, настроение... Ее било то в жар, то в холод. Постоянная бессонница, от которой Кира почти успела отвыкнуть. А еще нити еле уловимых и вечно прерывающихся мыслей. Кире начинало казаться, что если крыша и должна ехать, то именно так.

***


На следующий день в дорогом ресторане, располагающемся через улицу от офиса, Кира должна была встретится с директором большого холдинга. Ресторанные часы, обрамленные в ажурную раму, показывали ровно два часа дня и только секундная стрелка быстро проскочила мимо и продолжила свой отсчет.

Кира принялась за изучение меню, но, не найдя в нем ничего интересного, заказала себе чашку кофе. Протянув руку к чашке, Кира вздрогнула, услышав неожиданную трель мобильного. Не коснувшись чашки, Кира достала черный Samsung из сумки.

— Алло.

— Где тебя носит, Эмили?! — раздался раздраженный голос директора. — Вы в курсе, что все сорвалось?! Все коту под хвост! Никакого контракта!

— Что?! — опешила Кира, но быстро пришла в себя. — Почему?

— Не нарывайся на рифму! Я тебе говорил про конкурентов, я про все говорил! И учти: успешность этого контракта зависела от тебя! Дуглас оказался проворней! Завтра он подписывает контракт, сегодня еще есть время на решения. А теперь слушай: нам он не нужен, от него одни проблемы! Ты меня поняла?

Остальных слов Кира уже не слышала. Ведь все шло потрясающе. Но выясняется, что есть тот, кому тоже нужна фортуна Киры: ее место, пускай здесь и нет солнца.

Некий Линкольн Дуглас был отмечен Кирой в записной книжке. Она не видела его, не слышала голоса, не имела ни малейшей характеристики из уст окружающих. Человек из сектора, отмеченного грифом «Секретно». Попросту не для глаз каждого встречного.

Эта загадочная личность долгое время была конкурентом кампании, но не предпринимала ровным счетом никаких действий. Само собой, Дуглас не мог не насторожить Киру. Особо не раздумывая, Кира набрала его номер.

— Добрый день. Мистер Дуглас?

— Мистер Дуглас занят, Вы что-то хотели? — отчеканила в трубку секретарша, ожидая, когда Кира прекратит разговор.

— Да, — сделав вид, что не заметила нежелания секретарши отвечать ей, продолжила Кира, — мне нужно встретится с ним.

— Сегодня это возможно только в семнадцать часов. Оставьте свой номер, и он с Вами свяжется.

***


До пяти часов вечера Кира не находила себе места. Она искренне не могла понять, зачем вообще позвонила, зачем настояла на встрече. А самое главное: что ее заставляет идти туда? Но не явиться она не представляла себе возможным.

Встретившись с начальником, Кира получила четкие инструкции. Происходящее ее нисколько не удивило, последнее время ей все казалось, что примерно так и случится... В сумочке несколько растертых в порошок таблеток, эффект которых не заставит себя долго ждать. Около черного хода будет ждать машина.

А Кира все больше ощущает нехватку кислорода. Слишком высоко, кислорода почти не осталось.

***


Загадочный Дуглас не позвонил, Кире, наверное, не доведется услышать его голос. Звонила секретарша и назвала адрес ресторана, в котором Дуглас готов встретится с Кирой. Как ни странно, ресторан оказался тот же, где Кира уже побывала днем.

Большинство столиков к вечеру были заняты, Кира не понимала, куда ей садиться. Но официант, постоянно обслуживающий ее, быстро поймал Киру и проводил к роскошным столам, обозначенным тремя буквами «VIP» и маленькой короной над «i» вместо точки. Столы закрывались легкими шторами, за ними не представлялось разглядеть сидящих.

Охраны не наблюдалось, только люди, собравшиеся в ресторане поужинать. Ничего нового, никто не помешает. Машина ожидает неподалеку. Кто узнает о смерти предпринимателя, если самого предпринимателя не найдут? Какие шансы доказать причастность кого-либо, если пройдет полгода? Все вроде бы легко и обыденно.

Кира поставила сумку и села, не посмотрев на человека, сидящего напротив. Удобно расположившись и убрав с лица светлый локон растрепанных волос, Кира подняла взгляд...

Сердце защемило, и Кира невольно сжала руку в кулак. Кто даст ей глоток кислорода? Точно не Линкольн Дуглас, сидящий перед ней и сложивший руки на меню ресторана. Он всего лишь ждет, когда Кира начнет разговор, совершенно не зная, какая судьба его ожидает за поворотом.

Во взгляде Киры горечь от ощущения безвыходности. В голубых глазах Дугласа никаких эмоций, он только повел бровью, взглянув в пол, и усмехнулся, когда Кира посмотрела на него. Все понятно: он — Король, а она — Королева. Выхода у них нет.

Когда Король и Королева равны — никто не правит. В таком случае, должен остаться только кто-то один.

Глава 12. Поиграем в добро.



— Черт... — единственное, что полушепотом смогла произнести Кира.

Напротив нее, держа в руках меню ресторана, сидел Джон в деловом костюме. Он ослабил серый галстук, чувствуя, как он петлей затянулся вокруг шеи. Джон МакКин — и есть таинственный Линкольн Дуглас. Конечно, никто не пропадает бесследно.

Кира врезалась в препятствие на крутом вираже. Она уже ощущает полет на дно. Это легко, ничего не надо впредь делать — просто ждать встречи со дном. Ветер приятно освежает, а сердце затаилось где-то глубоко и боится любого шороха, оно нервно сжалось и протяжно отбивает свой обычный отсчет секунд.

Жестокий мир, любящий менять границы возможного, порой стирая их совсем. На лице улыбка, в глазах боль и отголоски оставшегося цинизма. Привычная маска, но она почти рассыпалась, ее крохотные осколки падают на холодный асфальт. А по осколкам так больно ходить... Шрамы от этих осколков останутся навсегда.

Разрушена маска, падают кулисы большой сцены безликого театра. Кира падает вниз, на дно, где ее ждут осколки мечты, тех грез, что она представляла себе, если одиночество в отеле окончательно выламывало изнутри ребра.

— И что дальше? — вывел из раздумий голос Джона.

— А что может быть дальше? — с привычной надменностью произнесла Кира, смотря Джону в глаза.

— Ты же хотела о чем-то поговорить, разве нет? — напомнил Джон, откинувшись на спинку стула.

— Нет, — наивным тоном парировала Кира и, закинув сумку на плечо, исчезла из ресторана.

Машина допоздна ждала Киру около черного хода. Кира выкинула сумку вместе с таблетками, предназначающимися Джону для скорейшего отправления на Тот свет. Она убеждена: Джон все равно ей не верил, не верит и не поверит. Каждое ее слово сотню раз ставится под сомнение, прежде чем он говорит ответ.


/flashback/
Серые стены с яркими бликами летнего солнца. По огромному пустующему зданию, сделанному под офисы, разносится эхом стук каблуков. Кира чуть щурится от ярких лучей, слепящих ее. На лице ее неподдельная улыбка, настоящая и неповторимая, с легкой ухмылкой.

— Добрый день, Найджел, — буднично приветствует она мужчину, стоящего на ступеньках.

Единственное, что известно о Найджеле Баркере, так это лишь то, что он всю жизнь посветил разведке. По его цепкому взгляду зеленых глаз и молниеносной реакции это было просто заметить, ничто не проходит, не оставив следа. Подобную заповедь Кира выучила уже давно и часто любила ее применять по отношению к окружающим.

Баркер отличался очень крепким телосложением и суровым видом. Последнее время его волосы скоропостижно посветлели и стали абсолютно белыми, придавая виду Баркера солидности. Тем не менее, резко очерченные скулы и постоянно сжатые губы не давали повода назвать Баркера милым стариком.

Вальяжно облокотившись о поручни и глядя куда-то вдаль, Найджел ожидал прихода Киры. В этот день в здании офиса все было спокойно, и постепенно Баркер остался там в гордом одиночестве. Именно тогда он вспомнил о поручении начальника насчет МакКина.

— Добрый, — согласился Баркер. — У меня есть к Вам дело. Когда-то Вы неплохо знали МакКина, нужно встретится с ним и направить в Эссен, — без лишних слов оповестил он, уточнив: — Германия. Подробности можете найти здесь, — протянув белую папку для документов, Баркер неторопливо направился к дверям офиса, еще раз взглянув на облака на небе.

— А с чего Вы взяли, что я соглашусь? — не выдержала Кира.

— Интуиция, — парировал Баркер.

— Но у Вас же нет интуиции, Вы сами об этом не раз говорили, — не унималась Кира.

— Верно. Я врал, — ответил Баркер, привычно оскалившись, и скрылся за дверью, оставив Киру один на один с новой авантюрой.
/flashback/


Такие странные роли и еще более странные актеры. Ведь все было кристально чисто, без Блоухола и непроглядных ям посреди оживленных городов. А еще неизвестный осколок, который привел к тому, что Кира, сидя в прихожей на тумбочке, курит третью сигарету подряд.

Нужно просто очень захотеть, сменить темную масть на что-то поярче. Когда все становится серым — не стоит терять надежд на яркие краски. Это их мир: Киры и Джона. Мечта не может — не должна! — переиграть своих создателей. Хотя об этом нет ни слова в правилах. Да и правил не осталось, к чему им подчиняться?


Свет... В конце тоннеля? Не совсем, но похоже на то. Шум машин, жара, замкнутое пространство и потемки, за исключением луча солнца, бьющегося в глаза. Отдаленно сравнимо с адом, но Кира и Джон теперь знают, что ад на самом деле серый, жестокий и безжизненный.

Канализационные пути Эссена, закрытые по техническим причинам. Отодвинув крышку люка, Джон убедился в своей теории. Вслед за ним выбралась из подземных путей и Кира. Голова болела, но воспоминания о том, что происходило еще буквально вчера в других их ролях, само собой, остались и вряд ли смогут забыться.

— Моя голова, — потер виски Джон. — Что это вообще было?

— Не знаю, — с озадаченным видом отозвалась Кира. — А что было? Мы же упали, правильно? — пожала плечами она.

— Ну да, — кивнул Джон, но тут же схватился за голову.

Как всегда, поступила проще. Джону ничего не остается, кроме как согласиться с ней. Отвернувшись на минуту он видел пустоту и удаляющийся силуэт. Куда Кира бежала и от кого — неизвестно даже ей. Бегство от себя ни разу не заканчивалось успехом, но Кира продолжала наматывать километры в этом забеге. А Джона будут невероятно рады видеть дома, куда убегал он.

Эпилог. Становится больно.


У каждого своя боль и причины, но когда становится больно очень многие предпочитают убегать от этой боли, мастерски заметая следы. Как жаль, что нельзя избавиться от следов в душе...




Поскорее выбравшись из Германии, Джон без лишних размышлений направился в Америку. Оказалось, с момента его падения и встречи с Доктором Блоухолом на время появления в подземных путях Эссена, прошел всего день. И никто не узнает, что двадцать четыре часа заменились ему месяцем ада.

Быстро покинула Эссен Кира. Руководствуясь непреодолимым желанием находиться на другом конце Вселенной, она решила исчезнуть из поля зрения всех и вся, чтобы остаться со своими демонами наедине. Кира все равно продолжила думать, рассуждать и грезить, как бы ее не бросало на острые осколки собственных масок и личин.

Таинственная девушка Ирэн после разговора с Доктором Блоухолом растворилась в воздухе без слов. Истинный мотив и последствия ее пропажи закрыты на дюжину замков. Блоухол не привык откровенничать и рассказывать что-либо, но, зная его натуру, окружение в лице Клемсона и Ганса предпочли не затрагивать эту тему.

Закуривая новую сигарету неподалеку от людного перекрестка, Клемсон строил смутные догадки, что на самом деле Ганс легко мог спрятать ее и от Блоухола, еще женится, не каждый же день он бросается такими громкими фразами и не в адрес обычных встречных.

Старик Фрэнк не пережил шока от происходящего в неприметном жилом доме Нью-Йорка.


Хрустальный осколок, отныне с семью засечками вместо шести, вновь соединился воедино. Он лежит в новой квартире высотного дома, отражая яркое летнее солнце на темный паркет. Кому выпадет шанс увидеть другую сторону мечтаний — не дано узнать раньше времени. Так будет раз за разом, очередные засечки и множество покареженных судеб.

Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Экшн (action), Hurt/comfort, AU, ER (Established Relationship)

Предупреждения: OOC
Размер:
Статус: в процессе написания

Пролог. То, что будет...
Уверенным шагом по скользким полам аэропорта вышагивала, гордо подняв голову, яркая блондинка. Волосы по плечи, с золотым отблеском, в серых глазах, сравнимых по цвету со сталью, отплясывали шальные огоньки. Кира шла молча, расправив плечи. Долгие перелеты из Лондона, абсолютно налегке, только с маленькой бежевой сумкой в руках.

Ветер по лицу, Кира набирала в легкие морозного воздуха этого города, чуть закуталась в демисезонное , пряча руки от утреннего холода улицы. Кира спустилась по белым ступенькам аэропорта.

— Нью-Йорк, — в ритм ветру слетело с губ.

***



Завязывая цветастый шарф узлом, Ганс быстро спускался по лестнице. Вечерело. Зажигались улицы шумного города, который никогда не спит.

— Нью-Йорк, — констатировал Ганс, ожидая такси.

***



Джон застыл на месте, когда неподалеку от парка увидел Киру. Такую живую, настоящую. В последний раз она улыбалась сквозь слезы и исчезала в летней жаре. С тех пор прошло полгода. Значит, чтобы ожить, нужно полгода, а на то, чтобы умереть, у них ушел один день.

Ее ошарашенный взгляд, Кира никак не думала встретить Джона так скоро. Даже когда сидела в самолете и смотрела с высоты на его город.

Холодными пальцами по обветренным губам, чувствовать ее рядом, видеть, осязать. Хрупкая, как хрустальная ваза, стояла на колком зимнем ветру. Джон уверен, она — дар Богов и посланник Дьявола, но он никак не может сам себе ответить, за что она ему послана, почему спустилась с небес — или взмыла ввысь из-под земли? — именно к нему?

Глава 1. Актриса чужого театра.


— Привет, — окинув Киру взглядом, первым заговорил Джон. — Чем обязан?

Кира, внимательно вслушиваясь в каждое слово, устремила глаза куда-то в угол. На ее лице на миг появилась улыбка, больше похожая на ухмылку, присущую Джону.

— Привет, — протянула Кира, хмуря брови. — Все-таки знаешь, да?

— Знаю о чем? — пожал плечами Джон. — О Найджеле? Или о том, что никакой ты не археолог? Если так, то да, наслышан. Ты хоть помнишь, что Майкл Уильямс — племянник Найджела?

— Хм, — вздохнула Кира, пристально смотря в глаза Джону, — просчиталась... — с неохотой признала она, растягивая это нелюбимое ею слово.

Устремляя взгляд от Киры в небо, Джон пытался найти новые ответы на свои вопросы, только их на небе нет. Джон прекрасно понимал, но желания сбежать от этого не убавлялось.

И он также знал, с минуты на минуту Кира вручит ему кристально белый лист с номером телефона, подойдет настолько близко, что Джон невольно повернет голову в совсем другую сторону, лишь бы не чувствовать запаха ее духов. Как расценивать ее поступки, он до сих пор не решил, поэтому предпочтет и сейчас закрыть на все глаза.

— Больше ничего не знаешь? — подойдя вплотную к Джону, спросила Кира. — Жаль, но уже не узнаешь. И... — она сделала паузу, — не пропадай, звони.

Достав из кармашка сумки лист с номером, Кира аккуратно сложила его вдвое и, взяв руку Джона в свою, положила на открытую ладонь. Ладонь по одному пальцу закрыла в кулак и двумя руками, от груди, отпихнула от себя. Предсказуема.

***


А Джон в очередной раз раздумывал, почему он позвонит. Почему он не может не позвонить? Он не знал совершенно. Каждую встречу его очень интересовало это, но ответы не появлялись. Год, два... Столько встреч и разговоров, после них раздумья, но он всегда звонит по номеру, написанному спешащей рукой вскользь на белом листке.

Это прошлое не желало отпускать Джона. Перед сном, перед тем, как закрыть глаза, он зачастую прокручивал в голове былые моменты. Как кусочки головоломки из разных мест и дат. Когда их становилось слишком много, голова начинала трещать от боли, и Джон рефлекторно тер виски, крепко зажмурив глаза.

Боль прошла, рассудок по крупицам возвратился, а сон окончательно покинул Джона. Он вертел в руках уже изрядно помятый клочок бумаги с неразборчивыми, заостренными, словно колья, цифрами.

Нет, она не умела любить. Джон это отлично знал. Он знал про нее все и ничего одновременно. Наверное, из-за того, что слишком часто сменяла маски и роли. Но театром стал Нью-Йорк, и в нем Джон все-таки ориентировался.

***


Кира ненавидела этот город. А он смотрел на нее с крыш высоток, внимательно наблюдал, как она обходила стороной темные улицы, тянувшись к свету. Этот безумный город мог бы поглотить Киру, не оставив и следа, потому что она здесь чужая.

Конечно, иначе не могло и быть. Кира навечно останется частью чего-то совершенно другого, нежели Нью-Йорк, пускай и проживет в нем годы. Но она не проживет — не выдержит. И, взглянув на оживленную магистраль, ей хотелось исчезнуть отсюда.

В небольшой комнате, которую хозяйка квартиры гордо именовала «гостиной», пристроившись недалеко от окна, стояла, облокотившись о стену, Кира. Отели ей давно надоели, там все было пропитано пафосом, а квартира рядом с центром города показалась Кире неплохим вариантом для пары недель жизни.

Снежинок за окном не стало видно вмиг, когда резко появился ветер. Он уносил их прочь в неизвестном направлении. По асфальту, будто мелкий песок, ветер гнал успевшие упасть снежинки. Они прокатывались мимо белой россыпью, а, моргнув, на их месте ничего нельзя было больше увидеть — лишь чистый, ровный асфальт.

Кира обхватила себя руками за плечи, замерзая изнутри, но продолжала смотреть на то, как ветер уносит последние снежинки долой. В темной однокомнатной квартире повисла тишина. Кире не хотелось все портить и включать свет или делать шаг по скользкому паркету.

В одну секунду эта идиллия рухнула: в сумке завибрировал телефон, заставивший Киру вздрогнуть от неожиданности. Стряхнув с себя оцепенение, она бодрым шагом прошла в коридор, где на тумбочке стояла бежевая сумка.

На дисплее черного смартфона значилось «Джон», а на часах двадцать минут первого.

— Слушаю, — донеслось до Джона с другого конца.

— Доброй ночи, надеюсь, не разбудил, — тихим голосом ответил он.

— Нет, что ты, — одернула черную блузку Кира. — Адрес скину по sms.

— Как всегда... — довольным тоном подметил Джон.

***


Через двадцать минут Джон топтался на двором этаже у двери с поблекшим номером семь. Не найдя звонка, скрывшегося в темном углу, Джон постучал. Дверь тут же распахнулась, а на пороге его ждала Кира, сверкая хитрыми огоньками во взгляде.

— Пунктуальность — не твоя отличительная черта, да? — с издевкой спросила она, впуская Джона в квартиру. — Я тут засыпать начала, ожидая тебя.

— Ну, зато я хотя бы прихожу, если обещаю, — ухмыльнулся он в ответ, вешая старую темно-коричневую куртку на вешалку.

— Серьезно? Напомнить, сколько раз ты не приходил? — скрестила руки на груди Кира, с прищуром посмотрев на Джона.

— Какая же ты стерва! — процедил он сквозь зубы, подойдя как можно ближе к Кире.

Горячее дыхание, теплые руки. Кира отступила чуть назад, упершись спиной в шкаф, ее рука холодными пальцами пробежала по шее Джона. Позвонил, приехал... А если вдруг в следующий раз не позвонит, и ей придется жить одними лишь воспоминаниями?..

Глава 2. Мы все друзья...



В одном из номеров отеля спокойно расположился Доктор Блоухол, выглядывая в окно на шумные улицы города Нью-Йорка. Дверь номера оставалась приоткрытой для грядущего собрания. Блоухол решил сменить стратегию. Но волнение и негодование его не отпускали: вся эта идея для него, что называется, в новинку.

Будучи убежденным одиночкой, Блоухол плохо представлял себе различные собрания, обсуждения и что там еще есть. Более того, его совершенно не волновали эти обсуждения и мнения. И как бороться с образовывающейся проблемой он до сих пор не придумал. А время собрания стремительно приближалось.

Из коридора в темную комнату тянулась полоска света. Неожиданно она стала шире, а затем вновь приняла свой прежний вид. Дверь беззучно ткнули пальцем, даже не прикасаясь к ручке, после чего так же тихо прикрыли, словно ничего и не изменилось.

Поправив неизменную кожаную куртку, Савио вальяжно сел в кресло.

Блоухол остался стоять у окна, на его лице не появилось ни одной эмоции. Он продолжал следить за маршрутом очередной машины, проезжающей под окнами.

— Браво, Савио, — начал разговор Блоухол. — Но тебя видно в это зеркало, — Блоухол развернулся и взглянул на Савио, демонстративно постучав пальцем по небольшому настольному зеркалу, стоящему на невысоком шкафу рядом с Блоухолом.

Испанец немного нахмурился, сверкнув своими желтыми глазами. Он повернул голову, услышав в коридоре шаги. Неторопливо подходил к двери Ганс. Выбрав место посреди дивана, Ганс устроился там, вопросительно глядя на Блоухола.

Блоухол обошел стол, стоящий в центре комнаты, остановился у телевизора. Пауза затягивалась и отражалась на Гансе, которого обстановка и новые замашки Блоухола начинали раздражать.

— Док, мы пришли сюда просто посидеть? Так я мог посидеть и в более приятной компании. Один этот, — Ганс окинул Савио недовольным взглядом, — чего стоит... И опять в этой куртке? Ты ее хоть когда-нибудь снимаешь? — облокотившись о стол, закончил свою тираду Ганс.

— Как можно? — с неприкрытым сарказмом ответил Савио. — Я с курткой вообще никогда не расстаюсь. А что я тебя так заинтересовал, а?

— Заткнитесь оба, — не очень любезным тоном произнес Блоухол. — Мы ждем.

Гансу хотелось еще что-то ответить на слова Блоухола, но, встретившись глазами с его прожигающим взглядом, Ганс в момент замолчал. Дверь снова открылась, в комнату вошли две темные фигуры, разглядеть которые крайне сложно.

Первый вошедший медленно прошел прямо к дивану и занял большую его часть. В свете улицы, плохо пробирающемся через окно комнаты, видно было грубые черты лица: массивный подбородок, нос, сломанный раза три, и сравнительно небольшой лоб. Стрижка у незнакомца короткая, похожая на бокс. Из-за нее лоб визуально казался меньше, чем был на самом деле.

Тот, кто вошел следом, ни проронил ни слова, он лишь кивнул Блоухолу и сел во второе кресло, напротив Савио. По левую его руку располагался так называемый охранник, потеснивший Ганса.

— Теперь все в сборе, — объявил Блоухол. — У нас новый союзник. Артур, — обратился Блоухол к мужчине, сидящему в кресле, — рад видеть и добро пожаловать.

Разглядеть загадочного Артура не представлялось возможным. Он сидел спиной к свету и специально наклонил голову вниз, полностью теряясь в темноте. Единственное, что успели подметить Ганс и Савио — низкий рост и ссутуленную спину.

— Босс приветствует, — ответил за Артура его приспешник.

— А он сам не разговаривает? — прошипел Савио, сверля глазами обоих гостей.

Артур предпочел пропустить мимо ушей этот вопрос и не шевельнулся. Блоухол мог бы что-нибудь сказать, но его внезапно заинтересовало, что же будет дальше. Вообще, он любил стравливать людей и смотреть на эффект, а сейчас все шло само собой, отчего становилось гораздо интереснее.

Но Савио не отступал, он хищно повернул голову чуть набок, пристально следя за Артуром. Последний резко поднял глаза, что мог увидеть только Савио. Артур зашевелился, на мгновение дернул рукой, обратив на себя внимание своего приспешника.

— Босс не желает поддерживать беседу и не хочет напрасно тратить время, — сказал тот, обращаясь к Блоухолу.

— Само собой, — быстро сориентировался Блоухол. — Запомните: мы все друзья... — он решил выдержать паузу, оставляя фразу недосказанной. — Даже если враги.

Обведя всех сидящих деловым взглядом, Блоухол внимательно наблюдал за их реакцией на эти слова. Ганс по-прежнему пытался скрыть пренебрежение к фальшивым речам Блоухола за удивлением. Савио, казалось, летал в своих мыслях, не сводя глаз с окна, но улавливал каждый шорох к комнате. Артур выбрал весьма удачное место, где его не видел никто.

— В нашем деле не все гладко, Артур, — продолжил говорить Блоухол. — Со многими проблемами можно разобраться, но меня волнует МакКин. Я думаю, убирать его — слишком бессмысленно. Полезнее было бы переманить его на нашу сторону, — вкрадчивым голосом произнес Блоухол.

— Я один сейчас не понимаю, что за «дело»? — подал голос Ганс.

— Об этом потом, думай о МакКине, — коротко ответил Блоухол.

Ганс поднял брови в знак удивления и, помотав головой, развел руками. Смысла подобных сборищ без разъяснения всех деталей он не видел совершенно. Но, кажется, его одного это волновало. Савио делал только то, за что платили и ничего более. Конечно, рассуждал Ганс, псих — он и есть псих.

Из раздумий Ганса вывел голос второго незнакомца, имени которого так и не назвали:

— Босс согласен и интересуется, что от него требуется.

— У нас на всех найдется работа. Но, пока мы только прибыли в город, надо узнать, чем живет и дышит МакКин.

Глава 3. Спусковой крючок.


Джон расправлял капюшон, стоя на ступеньках. Дверь подъезда с тихим скрипом закрылась, он отошел на шаг от нее. Утром погода была значительно холоднее, чем вчера. По крайней мере, так казалось Джону. Он поднял глаза на окно спальни, откуда выглядывала заспанная Кира, чуть отодвинув край старой шторы.

Улыбнитесь, Вас снимает скрытая камера. Фото.

Прогулочным шагом Джон решил прогуляться до своей квартиры. Минуя парк и оживающие улицы, он открыл дверь подъезда.

Фото.

Рико храпел в комнате под звуки невыключенного телевизора, который время от времени шипел, требуя ремонта. Ковальски по природе очень любил долго спать. Если его вовремя не будили, то он мог проспать и завтрак, и обед... И, наверное, ужин, но терпение команды заканчивалось на обеде. Майкл сидел в гостиной комнате, читая какую-то книгу.

Подняв глаза на Джона, он замер и положил книгу на диван. Темно-карие глаза пристально смотрели на Джона, вешающего куртку. На фоне бледного дивана и светлых штор кареглазый Майкл с темно-каштановыми волосами и в черной майке был ярким — или, скорее, темным — пятном во всей квартире и моментально удостаивался внимания.

— С добрым утром, — подождав, пока на него обратят внимание, изрек Майкл.

— С добрым, — незамедлительно ответил Джон.

Совсем скоро вскочил Ковальски, начав торопливо собираться в университет. Майкл, громко цокнув, накинул куртку и скрылся за дверью. Колючий воздух заставил его потуже закутаться в эту куртку. И довольно бодрым шагом Майкл направился в сторону университета.

Фото.

Ковальски сыпал проклятья на будильник, затем на Майкла. Он бы и Джона упрекнул в том, что надо все-таки будить людей на работу, но твердый взгляд Джона заставил его осечься. Перехватив на бегу вчерашний бутерброд и поправив очки, Ковальски исчез вслед за Майклом.

Фото.

***

Через неделю.

Блоухол прохаживал вдоль комнаты, меряя ее шагами. На столе перед ним лежало несколько десятков фото. На некоторых из них были запечатлены все те же Ковальски, Рико и Майкл, но на остальных — Кира Стайн.

Ни к чему хорошему не приведет, естественно. Насильное содержание в неволе... Блоухол уже вспоминал номер статьи, прокручивая в голове эту фразу. Шантаж... Черт, куда лучше сбежать: Бельгия, а может, Испания? Он не может не сделать, иначе ему самому голову оторвут. Тот же Артур оторвет. А пусть Артур сам и сбегает.

Похлопав себя по карманам, Блоухол отыскал телефон. Блики утреннего солнца блеснули по его дисплею, осветив марку телефона.

— Алло, Ганс? — оживленным голосом произнес он. — Помнишь блондинку с фото? Сегодня она должна быть в машине неподалеку от отеля. Ты что, идиот?! Живая, конечно!

***


Белый фургон небольших размеров подъехал к подъезду Киры. Савио молниеносно миновал двухметровое расстояние от дверцы фургона до ступенек подъезда. Как ни странно, на этот раз он был в плаще. Ганс, в свою очередь, просто замолчал и устроился на водительском сидении.

Миновав точно так же четыре пролета лестницы, Савио без зазрения совести пнул хлипкую дверь. Та поддалась и тут же распахнулась, впуская нежданного гостя в квартиру. Кира и звука подать не успела. Все произошло настолько быстро, она даже не поставила на стол чашку с чаем, чтобы посмотреть, кто так нагло зашел к ней.

Чашка разбилась на мелкие осколки, рассыпавшись по всей кухне. Кира только ахнула и обмякла в руках Савио, превратившись в тряпичную куклу. Платок, пропитанный жидкостью, не очень приятно пахнущей и резко бьющей по вискам, заставляя отключиться, Савио поспешно спрятал обратно в карман пальто.

Аккуратно уложив Киру на руки, он направился к выходу, не теряя времени. На вешалку с теплым пальто он не обратил внимания — в фургоне печка работает и хватит.

В повседневной домашней одежде Киру усадили на заднее сидение машины. Неприметный белый фургон не простоял у дома и пяти минут, как исчез за поворотом.

Тем временем Блоухол, с задором глядя на телефон, продумывал до совершенства оставшиеся пункты плана. Голубые глаза бегали по дисплею, иногда останавливаясь на каких-то номерах. Некоторых Блоухол не помнил, других — знал наизусть. Но никогда не записывал никого в телефонную книгу, это оставалось его неизменным правилом.

Глаза остановились на одном из номеров, неплохо знакомых Блоухолу. Он помедлил, прицениваясь к этому звонку, но все же разблокировал телефон и нажал на кнопку вызова.

— Здравствуй, Енот, — довольным тоном начал он, будто говорил с давним знакомым. — Не узнал, что ли? Документы нужны, это как раз по твоей части. Отлично, сегодня в обед встретимся.

— Ну а что, — полушепотом спросил сам себя Блоухол, убирая телефон, — почему бы не провести ее по поддельным документам?

Фургон проехал под окнами отеля и остановился около заднего двора, куда постояльцем отеля выходить не разрешалось. Там располагались в основном мусорные жбаны и водосточная труба. Разумеется, никто не стремился в это чудесное место, кроме Блоухола.

Савио бодро спрыгнул со своего сидения и открыл перед Блоухолом вторую дверь. Холодный воздух вмиг наполнил машину, заставляя нежную кожу Киры покрыться мурашками. Блоухол победоносно взглянул на нее и жестом велел Савио закрыть дверь.

— Замечательно, — кивнул он. — Но, если с ней что-нибудь случится, пеняйте на себя, — пригрозил Блоухол, сжав руку в кулак. — Чтоб такую я и увидел спустя пару часов.

— Джон, доброе утро, как поживаешь? — набрал номер Джона Блоухол. — Давно ты видел свою мадемуазель? — он расплывается в обворожительной улыбке, убирая телефон от уха, чтобы не оглохнуть от крика и угроз Джона. — Если хочешь ее увидеть живой и здоровой, то жду к завтрашнему утру десять миллионов. Долларов, конечно. Вечером я перезвоню и скажу время и место, удачи.

Глава 4. Стая.



Небольшое кафе в центре города не отличалось от любого другого абсолютно ничем, кроме заоблачных цен. Мужчина зашел в помещение, повесив свою куртку на спинку сидения. Это кафе было излюбленным его местом из-за посещаемости и известности, хотя сам он всего лишь пил здесь кофе.

Отодвинув от себя меню, мужчина взглянул на свои наручные часы, показывающие почти два часа дня. Он лишний раз поправил манжеты бежевого пиджака.

Блоухол вошел в кафе, быстро пробежав глазами по каждому из столиков. Не заметить уже дожидавшегося его мужчины, именуемого Енотом, было сродни невозможному: у того жгуче черные волосы, разделенные пробором на неравные половины, две яркие белые полосы, проходящие по левой стороне, делающие его тем самым Енотом.

На самом деле, прозвище появилось раньше полос. Ричард Ент давно стал просто Енотом. Смирившись, Ричард решил немного больше походить на этого зверя, но переборщил с образом.

Рядом с безэмоциональным, серьезным Блоухолом, куда больше похожим на англичанина, нежели сам Ричард, последний выглядел странно и весьма забавно. Хотя Блоухол далеко не всегда был серьезным, в периоды обострения хорошего настроения, когда в голубых глазах появлялись дьявольские блики шальных огоньков, Блоухолу приходили гениальные мысли, жизнь казалась легкой и веселой, а все вокруг было нестерпимо интересным.

Вот и сейчас он с, вроде бы, дружелюбной улыбкой, которую Енот трактовал, как «Спасайся кто может», ведь каждый раз с этой улыбки начинался полнейший абсурд в словах и действиях Блоухола, после превращающийся в катастрофу для всех, кто оказывался неподалеку.

Блоухол положил перед Енотом конверт, присев за стол.

— Здесь все, что нужно, — улыбнувшись еще шире, уверил он. — Паспорт нужен сегодня.

— Это вдвое дороже, — напомнил Енот, невольно ухмыляясь с наивного и добродушного Блоухола.

— Я помню, — кивнул Блоухол, чуть вздернув нос и радуясь чему-то своему.

Быстро встав, не прощаясь, он, довольный собой, быстро исчез из кафе.

***


Включив настольную лампу, Блоухол прошел к креслу. За окном начинало смеркаться, улицы в вечеру оживали все сильнее. Ганс сел на диван, зевнув.

— Бабы губят... — протянул Ганс.

Блоухол ухмыльнулся, покачав головой. Он налил себе виски и сел за стол.

— Со знанием дела говоришь, — отметил Блоухол. — А эта Кира сгубит кого угодно, неужели Джон еще не понял? — искренне недоумевал он.

— О-о, — махнул рукой Ганс, — и не поймет. Еще возьмет и деньги притащит.

Последняя фраза приковала к себе внимание Блоухола, заставив его принять серьезное выражение лица и замолчать. В голове пронеслось все, сделанное за прошедшие дни. Блоухол попытался представить, что же может случиться, если и правда... Залпом допил оставшееся в стакане и небрежно кинул стакан на стол.

— Да даже сородичи ее ЦРУ-шные не дадут больше ста баксов! — в несвойственной себе манере ответил Блоухол. — Она им просто за такие деньги не нужна, не стоит столько обычная баба.

Ганс потупил взгляд, тихо смеясь.

Но Блоухол почти сразу же вновь погрузился в раздумья, внутренне ликуя. Он, разумеется, все правильно рассчитал, да и по природе ему хорошо давался психологический анализ окружающих людей. Ничего Джон не принесет, хотя бы из принципа.

Настало время звонить, не обращая на Ганса внимания, Блоухол быстро набрал номер.

— В десять утра у дома твоей мадемуазель, — как и обещал, сообщил он, нажав отбой.

— А твоя задача проследить: придет или нет, что будет делать и так далее, — комично нахмурив брови, обратился к Гансу. — Все, сваливай отсюда.

Посидев в номере еще пять минут, пока Ганс скроется из виду, Блоухол бодро спустился по лестнице, стараясь не концентрировать внимания на лишних деталях, а лишь следовать плану. Морозный вечерний воздух резко бил по лицу уже на выходе из отеля. Блоухол спрятал руки в карманы, ища глазами такси.

***


Совсем скоро Блоухол вновь топтался под окнами отеля, но улыбка на его лице по-прежнему сияла, несмотря ни на что. Рядом с ним остановилась черная, намытая до идеальной зеркальной поверхности, машина. Ожидая, что ее хозяин выйдет, Блоухол не двигался с места, но тот, видимо, думал совсем наоборот, в итоге, не выдержав, Блоухол закатил глаза и подошел, стуча костяшкой указательного пальца по стеклу.

— Паспорт, билеты, — буднично произнес Блоухол, доставая из-за пазухи перечисленное.

— Хм, — усмехнулся в ответ собеседник, — винтовка, гранаты, динамит, спасибо, — хоть за стеклом не было видно лица, но Блоухол был готов поклясться, что Артур сейчас улыбается во все тридцать два зуба, толкая саркастические речи. Спустя полминуты, Артур продолжил говорить своим обычным, но не менее ироничным тоном: — Куда летим-то?

— В Мексику, — пожал плечами Блоухол. — Я через пару дней вылечу, когда разберусь с проблемами, а то в аэропорту меня и примут. Так что, пока ты будешь загорать в Мексике, я буду добывать себе паспорт, — подытожил он.

Машина поспешно отъехала, поворачивая на проспекте. Артур внимательно пролистывал полученные билеты, согласно им самолет вылетает через два часа.

Кажется, афера Блоухола уже на пути к успеху. Он все знает и видит теперь, это залог удачной стаи. Той, что собралась под его руководством и готова вцепиться в глотку любому, на кого он укажет, потому что Блоухол — вожак этой стаи и все ловчее ухитряется давать команды.

Глава 5. Один на один со страхом.



Кира чувствовала только головную боль. Иногда приоткрывая глаза, она тут же крепко зажмуривалась, яркий свет слишком сильно бил по уставшим глазам, ударяя еще и по висками. Сквозь пелену вокруг до Киры моментами долетали какие-то фразы и приглушенный шум.

Сама того не замечая, она переставляла ноги, словно автоматически, и скребя при этом по кафелю каблуками черных сапог. Хотя этого звука никто не мог слышать.

Поняв, что последние силы ее покидают, а голова с каждой секундой болит все больше, Кира провела рукой по волосам, убирая их с лица. Невольно она чуть сжалась, остановившись. Не успела Кира насладиться передышкой, как вновь мигнул яркий свет, ослепив ее. Кира почувствовала чьи-то руки, поднимающие ее под локоть. Затем тихий и незнакомый голос:

— Пойдем, пойдем, — чуть шепелявя произнес он.

Люди вокруг останавливались и проходили дальше, одни бежали, другие — хотели сориентироваться. Огромное здание аэропорта в вечернее время суток просто не могло пустовать ни при каких обстоятельствах. Яркий свет ламп освещал его сейчас как внутри, так и снаружи.

Занятые приезжие предпочитали поскорее найти такси и поехать куда-нибудь в отель, а Кира все пыталась понять, где она. Становилось жарко и душно. Потянувшись к воротнику, Кира обнаружила пушистый мех новой шубы. Почти сразу же по лицу ударил ветер, долгожданный глоток кислорода вместе с мелкими осколками льда.

Уличная свежеть гораздо быстрее привела Киру в состояние, отдаленно похожее на нормальное. Пройдя пару метров, она начала оглядываться и присматриваться. Каково же было удивление, когда в ответ на это ее больно сдавили мертвой хваткой и шикнули.

— Просто иди, — сказал попутчик, несильно толкнув Киру вперед. Голос пронзил Киру насквозь, как не сумел даже ледяной порыв ветра. Если бы он сорвался, проявил хоть какие-то эмоции... Но тон был ровным и острым. Четко поставленный голос не подводил своего обладателя.

Кира попыталась поднять глаза на попутчика, не отпускающего ее и не ослабляющего хватку. Комом в горле стал собираться страх, странный и гнетущий внутренне. Она сама не понимала из-за чего, но, ощутив это, моментально устремила взгляд на дорогу.

Чувство тревоги не желало покидать, Киру словно колотило. Не столько от происходящего, сколько от голоса и присутствия этого странного попутчика.

Поднявшись по ступенькам, ее снова ослепил свет. Кира мельком оглядела салон самолета и тут же развернулась на девяносто градусов, отметив, что попутчик впереди нее, встретилась глазами с сосредоточенным взглядом высокого мужчины, поднимающегося по ступенькам.

Мужчина поправил пушистый мех на воротнике своего пальто и оперся обеими руками на раму двери. Кира отвела взгляд и прошла дальше, где, рядом с очередной парой кресел, остановился попутчик Киры. Она успела рассмотреть все и всех, но, подходя к нему, опускала взгляд, оттягивая момент, когда узнает его лицо.

Медленно досчитав до трех, Кира опустилась в кресло. Краем глаза она наблюдала за тем высоким мужчиной, с темными волосами и небольшой сумкой, с какой едут разве что на дня два в соседний город. Само собой, на пару дней Киру никто никуда не повезет.

Он сел в кресло, убрав сумку на одну из светлых полок, расположенных над рядами кресел, и опять встретился взглядом с Кирой. Сам по себе он больше походил на телохранителя, все в его образе говорило об этом: короткая стрижка бокс, крепкое телосложение, рост, резкие и крупные черты лица. Но в карих глазах отражалось абсолютное спокойствие, своего рода сосредоточение... Кира начинала осознавать, что он в этом самолете не какой-нибудь случайный человек.

Страх подбирался еще ближе, уже впиваясь острыми когтями в горло. Кира могла поклясться, как ощущает эти когти, они мешают нормально вздохнуть.

***


Джона оставили размышлять о жизни на холодном зимнем ветру, наверняка наблюдая за его цепким взглядом, останавливающимся на каждом прохожем, за тем, как он топчется на месте в полнейшем незнании. Никто не пришел!

Невыносимо мучительно Джон провел ночь перед этим днем, смотря в темный потолок и считая до ста. Раз за разом он считал, чтобы попытаться не думать. Затем было то самое утро, выжигающее изнутри своей пустотой и никчемным уединением. Пустой день.

С вечера стали собираться в квартире Ковальски, Рико, Майкл. Сначала пришел Ковальски, моментально закрывшись в комнате и сославшись на подготовку проекта. Следующим — Рико, который целый день ходил где-то по городу. Последним пришел Майкл, упав с ног прямо на диван в гостиной.

Джон остался сидеть на кухне. Он молчал, редко моргал, словно каменная статуя, поставленная здесь в качестве декора.

Когда вечер плавно переходил в ночь, а жильцы квартиры постепенно оживали и отходили от прошедшего дня, Джон, не выдержав, вскочил со стула и в три шага оказался за дверью комнаты, тихо закрыв ее с той стороны.

Стены, отливающие всевозможными серыми оттенками в полутьме комнаты, как ни странно, не давили на него. В голове мельком пронеслась мысль об этом всем: «Пятьдесят... Пятьдесят оттенков серого». Когда-то он начинал читать эту книгу, давно. Джон больше думал над названием. Признаться, серый цвет всегда наводил на него подобные мысли.

Серый цвет — символ безграничной пустоты — был его главным страхом.

Остаться в комнате, рассматривая блики света на обоях, почему бы и нет? Джон не мог думать, размышлять и находить выход из ситуации сейчас. Слишком сильно давила реальность и било осознанием происходящего. Все как-то неправильно, нелогично и странно.

Изначально мыслей у Джона было настолько много, что, казалось, черепная коробка трещала, не выдерживая их потока. Теперь их не осталось, все заполонил собой серый цвет и темнота этой комнаты.