Жизнь без правил

Автор: Krakazyabra

Фэндом: Персонификация (Антропоморфики), Пингвины из Мадагаскара (кроссовер)
Основные персонажи: Шкипер, Доктор Блоухол (Фрэнсис), Китка.

Пэйринг или персонажи: Шкипер/Китка, Омп/Китка, Ожп/Шкипер, Омп/Ожп.

Рейтинг: R
Жанры: Гет, Драма, AU
Предупреждения: Насилие, ОМП, ОЖП
Размер: планируется Миди
Статус: в процессе написания

Описание:
Хуманизация. Прим.: не связано с другими моими хуманами.
Шкипер наблюдает за Блоухолом, тот запланировал что-то новое; Китка хочет начать новую жизнь, но никак не может расстаться насовсем со Шкипером; Шкипер и Китка прибывают в Вашингтон, где Шкиперу предстоит выяснить планы Блоухола; Китка встречает своего старого знакомого, «из прошлой жизни»; Шкипера судьба сводит с любознательной журналисткой, пытающейся разобраться в той же истории, что и он... Начинается жизнь без правил и тормозов.

Публикация на других ресурсах:
Где угодно.

Примечания автора:
... Жизнь без веры, без цели,
Проверяла меня на излом
Свет и тень снова делят
Территорию в сердце моем...

В.Кипелов, «На крутом берегу».

Китка:
http://www.isok.ru/img/full/1d977c3d6b5b63ed4f5e8d7995209506.jpg
Ожп:
http://www.isok.ru/img/full/ef410cb4f5a87383debe2291a3b0b9d6.jpg
Шкипер:
http://www.isok.ru/img/full/f5dbbe99868dc2d0c426ac3d05609b50.jpg
Омп:
http://www.isok.ru/img/full/b0d6a916b36fc9b9fe2816d8259f35fa.jpg

Предисловие.
В жаждущем жизни городе Нью-Йорке началась пора весны. Живя неподалеку от парка, можно было часами наслаждаться этими прекрасными солнечными днями, рискующими превратится в душное лето за один только час.

Как раз в подобном месте, уютной квартире в самом центре города и двух шагах от парка, жил Джон Шкапер. В своей жизни его устраивало абсолютно все: работа в юридической конторе, компания друзей и еще совсем недавно любимая девушка.

Светловолосый и голубоглазый, он с задором смотрел на мир сквозь едва заметную пелену. Цвет волос варьировал от светло-русого до русого, в зависимости от освещения. А глаза всегда оставались светло-голубыми, будто смеющимися и с интересом гладящими на жизнь. Сам Джон был плотного и крепкого телосложения, с сильными руками и почти безупречной осанкой. Рост его был сравнительно нормальный, но обычно Джон не очень любил эту тему разговора, как и находиться рядом с людьми, выше его по росту.

Девушка, пожалуй, устраивала его больше, чем кто бы то ни был. Рыжая авантюристка, готовая брать от жизни все и даже больше, она в момент влюбила в себя Джона. Такое огненное пятнышко, не боящееся обжечь никого.

У нее были светло-карие глаза, зачастую отливающие на солнце оттенками хищного желтого цвета, они смотрели всегда с уверенностью и каким-то вызовом. Этот взгляд подчеркивали и дуги бровей, своим изломом делающие девушку фурией во плоти. По плечам спадали темно-рыжие волосы, ровные по всей длине, обрезанные точно по лопатки, а такого же цвета челка касалась бровей и иногда лезла в глаза. Джону нравились ее скулы, на первый взгляд кажущиеся острыми, но он точно знал, что они идеальны. А еще, она была выше Джона, не намного, но выше.

Джон любил ее рассматривать, изучать буквально по сантиметру. Ее фигура, тонкая талия, длинные худые ноги, тонкие пальцы с подрезанными ноготками, тонкие губы, линия стрелки на веке, подчеркивающая миндалевидную форму глаза, две, чуть выступающие, кости ключицы.

Все же с ней рядом Джон ощущал искры, легкое напряжение.

Но прожив с ней пару недель в четырех стенах, Джон понял, насколько невыносимо может быть постоянно находиться с ней, да и вообще сполна познал всю невыносимую сторону жизни. Настоящая фурия в человеческом обличии, полная принципов, правил и не готовая рада кого-либо ими поступаться.

По большому счету, Джон понимал ее точку зрения и в душе глубоко уважал, но он сам был точно таким же, если не более упрямым и принципиальным. На деле их «совместная жизнь» слишком быстро превратилась в ад. Именно тогда Джон принял решение — которое, кстати, показалось ему совместным — расстаться.

У Джона по-прежнему оставалась верная компания друзей: физик Ковальски, постепенно превращающийся в умелого программиста, неугомонный Рико, которой всегда менял места работы по неизвестным никому причинам, и студент первого курса юридического института Майкл.

Ковальски можно было сразу же узнать, он имел вполне себе запоминающуюся внешность. Длинное худощавое лицо с относительно большим лбом, заостренный нос, подсознательно сжатые, без того тонкие, губы, непослушные темно-русые волосы, высокий рост, на голову выше Джона, узкие плечи и таз, довольно поджарое телосложение. Его можно было назвать противоположностью Джона.

Рико тоже был яркой личностью, с не менее яркой внешностью. Смолисто-черные волосы, растрепанные и короткие, темно-голубые глаза, горящие сумасбродными огнями, средний рост, но все-таки на полголовы выше Джона, большой крючковатый нос, с заметной то ли незаживающей царапиной, то ли тонким шрамом.

Майкл не столь запоминался и выделялся, его особенностью был разве что возраст, в компании он был самым молодым, на четыре-пять лет младше остальных. Округлое лицо, выделяющееся блестящими глазами, ровный нос, подбородок с небольшой ямочкой, а по росту он уступал Джону, будучи ниже на несколько сантиметров.

А работал Джон в небольшой конторе, заведуя там юридическими делами. Какой бы ни была эта работа скучной и утомляющей, Джон искал во всем — в том числе и в своей работе — что-нибудь по-настоящему интересное. Хотя, по правде, это было неблагодарное занятие, которое не приносило плодов. Или почти не приносило, ведь во всем есть исключения.

Уже как несколько лет Джон внимательно наблюдал за неким Фрэнсисом, именующим себя Доктором Блоухолом. Должность и знания позволяли выуживать информацию о загадочном Докторе-психе с очень уж явными отклонениями и странными, искаженными взглядами на окружающий мир.

Но вся проблема заключалась в том, что даже Доктор-псих ничего не делал. На всех обрушилась волна лени, и только Джону было от этого скучно, он готов был не только залезть на стену, но и пробежаться по потолку.

А если задуматься, никто ничего не делает уже довольно давно, просто до этого у Джона была фурия, которая хоть и делала из его жизни подобие ада, но ключевое слово — делала. Да и сама по себе она одним видом вызывала восторг у Джона, если бы не слишком сильный характер и неуступчивая манера поведения.

Наверное, именно из-за накатившейся ностальгии Джон оставался чуть ли не единственным человеком, не обратившим внимания на цветущий пейзаж неподалеку раскинувшегося парка.

Глава 1. Слишком далеко от истины.
Невыспавшийся, Джон резко подскочил с пастели под трель будильника. Воскресенье плавно перешло в понедельник, новая рабочая неделя так и ждала. Окинув потолок сонными глазами, Джон провел рукой по лбу. Телефон, на котором играла злосчастная трель, не переставал мигать.

Джон приподнялся на локтях, чтобы дотянуться до телефона. Только после этого медленно пришло осознание того, что, оказывается, будильник звонил уже полчаса. Джон нахмурил брови, состроив жалостливое выражение лица, но на время это никак не подействовало.

Одним быстрым движением Джон схватил телефон, нажимая на кнопку выключения будильника. Не самый приятный звук скрежета задней панели телефона о деревянную поверхность тумбочки вновь заставил Джона нахмуриться.

Вроде бы уютная квартира, с двумя комнатами, по утрам казалась особенно пустой и одинокой. Первая комната была названа гостиной, в ней располагался небольшой раскладной диван серого цвета, стоящий возле прозрачного, стеклянного стола. Вокруг стола так же стояли кресла, белого цвета. На стенах были причудливые узоры, рисуемые светло-серыми обоями. А вид из окна скрывался за белыми вертикальными жалюзи, чуть приоткрытыми. Во второй комнате проводил значительную часть жизни Джон. Прямо от двери, изголовьем к углу, стояла двухспальная кровать, рядом с ней небольшая тумбочка темного оттенка. По правую сторону от двери было видно настоящую панораму, которая открывалась благодаря окну и большому открытому балкону, выходящему, правда, не на солнечную сторону, но все же.

Пыль тонким слоем лежала на подоконниках. Она окутывала серой пеленой плоскую поверхность черного плазменного телевизора, стоящего на невысокой тумбе в гостиной.

Джон прошествовал в ванную. Умывшись холодной водой, он посмотрел на себя в зеркало. Прозрачные капли стекали по лицу, на своем бегу успевая нагреться. Но даже после пробуждения Джон выглядел очень помято, будто неделю грузил вагоны.

***


Пустой кабинет с двумя рабочими местами ждал Джона. Два небольших стола из темного дерева, офисные стулья черного цвета, запыленные мониторы компьютеров на столах, а на стенах обои какого-то светлого оттенка с незатейливым орнаментом.

Джон страдальческим взглядом еще раз окинул кабинет. Он отлично вписывался в обстановку, будучи одетым в серый костюм и белую рубашку. Костюм сливался с цветом его лица, делая его еще бледнее, даже белый оттенок рубашки его не спасал, а только больше делал похожим на простого клерка.

Стопки бумаг вокруг перешли все видимые и невидимые пределы. Джон в полусне попытался вникнуть в содержание, закрывал глаза, с превеликим трудом их открывал, перечитывал строки. Понятные, привычные и осточертевшие слова выглядели с каждым разом все более странными.

— Эй, Джо, не спи. Замерзнешь! — протараторил знакомый голос.

В хорошем расположении духа сегодня пребывал сосед Джона по кабинету Марк. Марк отличался от большинства работников офиса своим до ужаса беззаботным отношением ко всему.

Джон проснулся, с трудом оторвав ставшую чугунной голову от поверхности стола. Рука, которой он подпирал голову, затекла и покалывала, отказываясь двигаться.

— Говори тише, и так голова раскалывается, — вполголоса проговорил Джон, переведя взгляд на часы, показывающие без двадцати минут одиннадцать. — Если бы ты вовремя приходил на работу, ты бы так же себя чувствовал.

Марк был не такого крепкого телосложения, как Джон, но зато заметно выше его. На продолговатом лице, постоянно искривленном ухмылкой, блистали темно карие, черные, глаза. Волосы у него были короткие, чуть светлее глаз и постоянно зачесанные назад. Глаза Марка всегда светились непонятным задором или, в крайнем случае, хитростью.

На лице Марка появилась ухмылка, свойственная ему, он бросил газету на свой стол, стоящий ближе к двери, и прошел к столу Джона.

— О, да ты, друг, бухал вчера, — с непонятной интонацией протянул Марк, вроде бы, спрашивая, но больше утверждая, рассмотрев правую щеку Джона, на которой отпечаталась часть какого-то текста с ярко синей печатью.

Джон предпочел промолчать, удостоив Марка пронзительным взглядом, отработанным у Джона за все годы работы в этом офисе. Марк поднял руки, выставив их ладонями к Джону и показывая тем самым, что больше его не трогает, подошел к своему рабочему месту. На его столе лежали старые бумаги, в потрепанных папках, почти в полном хаосе, но они не интересовали Марка уже третий месяц, и он решил пойти пройтись.

А Джон, чтобы не сойти с ума окончательно, в пару кликов открыл программу на компьютере, где уже второй год слушал телефон Доктора-психа, на который сейчас как раз кто-то позвонил.

В трубке слышалось молчание, Доктор-псих долго не отвечал на звонок, оставляя вместо себя гудки. Когда даже Джону надоело их слушать, Доктор-псих все же взял трубку.

— Я же сказал, что не надо звонить мне, — медленно, размеренно выговорил он, не дав звонящему начать разговор первым.

— Доктор Блоухол, кажется, Вы забываетесь, — вкрадчивым тоном с нотками недовольства парировал звонящий. — Я Вам перечислил такую сумму, что Вы должны вокруг меня на задних лапках прыгать, — заверил он. — Где обещанное?

— Все будет, — еле скрывая свое раздражение, ответил Доктор-псих. — Америка — страна возможностей, просто в Вашингтоне слишком хорошие системы охраны.

— А я говорил Вам, что гораздо проще было бы действовать через менее охраняемые пригороды.

— Но Вам самому нужно все и сразу, тогда умейте ждать, — закончил Доктор-псих, повесив трубку.

Подперев рукой голову, Джон с удивлением вникал в разговор, участники которого не особо шифровались, и, если бы не Доктор-псих, повесивший трубку, можно было узнать намного больше. Прикинув что-то в уме, Джон помотал головой, будто стряхивая наваждение.

***


Ранним утром Джон уже радовался весне под окнами своей квартиры, рассматривая билет до Вашингтона. Синяя бумага переливалась на солнце, отблескивая белыми буквами с названием фирмы. Внутри печатным текстом по светлой бумаге было написано имя, рейс и время.

Никто бы не поехал лишь ради призрачной и нелепой надежды, а он поедет.

На самом деле, Джон, конечно, радовался возможности вырваться из плена безделья. Его рейс отправлялся в путь завтра днем. А пока он, накинув на тонкую майку джинсовую куртку, почти вцвет джинсам, стоял, оперевшись на ворота парка. За ними словно начинался совсем другой мир, наполненный зеленью, теплом, весенним ветром, но Джон не спешил туда погрузиться. Он смотрел и разглядывал это место, несколько печальным взглядом, оно его тяготило, а Джон был чужим для него. Глаза Джона постепенно стали стеклянными, легко отражая блики солнца и проникая вглубь парка.

Шаги, тихие и какие-то знакомые, становились ближе. Сначала Джон не обращал на них внимания, но с каждым шагом, его все больше выкидывало обратно в реальность, а на лице появлялась полуулыбка.

Джон, приподняв голову чуть наверх, тем самым положив ее на холодное железо ворот, развернулся, перебрасывая нагрузку с левого плеча на спину, облокотившись ей на ворота.

В полутора метрах от него остановилась девушка. Ее ровные рыжие волосы убирал набок ветер, так некстати появившийся со стороны парка и испортивший всю прическу. Челка стала немного длиннее с их последней встречи и теперь заметно лезла девушке в глаза. Она запахнула демисезонный тонкий плащ, без пуговиц, на одном только поясе. Плащ отлично подходил ей по цвету, бирюзовый, и сочетался с небольшими серьгами, покрытыми множеством кристаллов голубого оттенка. Но девушка смотрелась очень холодно, Снежная Королева: светлая кожа, взгляд свысока, белые брюки с идеально выглаженными стрелками, бирюзовый плащ.

— Привет, — нарушил тишину Джон, с легким прищуром смотрящий на Китку.

Китка очнулась от оцепенения, сделав несколько шагов навстречу Джону. По пути он ощутил на себе хищный, оценивающий взгляд, окативший его с ног до головы. Китка подошла близко, между ними остались считанные сантиметры.

— Я думаю... — широко распахнула глаза она, — нам не надо больше... — в ее голосе было все больше грусти, с пока непонятными Джону нотками, — видеться, — переменив тон на более резкий, заключила Китка, отпрянув от Джона.

— Я тогда ошибся, — поспешил ответить Джон, не дожидаясь, когда она уйдет.

— Да действительно? — приподняла брови Китка.

Столько наигранного удивления Джон еще не видел и не слышал. Одна короткая фраза — полностью пропитана фальшью, будто Китка целыми днями ее репетировала, стоя перед зеркалом и все ярче обводя губы вишневой помадой, которая, конечно, ей не шла, делала из нее вульгарную куртизанку, Китка ее стирала, не проходило и двух секунд.

Отчетливо помня его отрешенный взгляд, она, разумеется, еще лучше помнила фразу, которую сейчас, при же случае — их первой встрече с момента расставания, — повторила слово в слово. Только в интонации Китки было гораздо больше притворного безразличия, приторно.

И Джон чувствовал эту игру, просто на уровне подсознания, всеми клетками кожи.

— Я хочу начать новую жизнь, — заявила Китка.

Вместо ответа Джон достал из кармана билет. Китка озадаченно хлопнула ресницами, тут же забыв все заученные реплики.

— Поехали и начнем новую жизнь, — утвердительно произнес Джон, пытаясь убедить девушку своей уверенностью и решительностью.

— И ты правда думаешь, что это будет правильно? — развела руками та.

Она разрушила весь выстроенный образ, выдав себя полностью. Джон ждал этого, следил глазами за каждым ее неловким движением: прятала руки, два раза закусила нижнюю губу, неуверенно завязывала пояс узлом. Образ фурии вдребезги.

Никакие они не правильные — приподнятая бровь Китки и смешливый взгляд Джона — слишком неубедительно, пусть и искренне.

— А мы попробуем, — загадочным тоном ответил Джон, пойдя к Китке на шаг. — Завтра мы улетаем в Вашингтон.

Джон приобнял Китку за талию, открывая дверь в парк. Она улыбнулась, как-то странно: вроде искренне, а напоминало маску. Уголки губ чуть дрожали, а глаза никогда не отражали душу. Красивые, манящие, но слишком таинственные, в этих глазах можно было увидеть ту эмоцию, которую девушка сама захочет показать, сейчас глаза улыбались вместе с ней. Надолго ли? Пока они вместе, Джон смотрел и пытался не сгореть в пламене глаз Китки.